буфет прикупить коньяк «Три звёздочки» Закарпатского завода. Возвращаясь, увидел оживление около продавца пластинок с автографами. Бизнес тронулся с мёртвой точки.

Рядом стояла девчушка, сжимавшая «Гусляра», лет шестнадцать-семнадцать на вид.

— Здесь купили? — спросил он и вдруг обратил внимание, что конверт чистый, без поддельных росчерков.

— Ні. У місті, — сообразив, что к ней обратились по-русски, тут же поправилась: — В городе покупала. Здесь дорого, десять карбованцев просят.

— И правда, дорого. Спекулянты проклятые. Хочешь, подпишу? Но я в записи «Гусляра» не участвовал, играю только во втором отделении, в «Весёлых нищих».

— Вы — песняр? — тёмно-карие глаза расширились от удивления.

— Да! И вот доказательство, несу за кулисы, — он продемонстрировал бутылку коньяка вместо мандата. — Всех не обещаю, но… Давай так. Кашепаров подпишет точно. И ещё — кого перехвачу на бегу.

Егор велел ждать у служебного выхода по окончании первого концерта. Пока девочка колебалась в раздумьях, выхватил пластинку и убежал. Автографы получил легко, в том числе мулявинский — за сообразительность и расторопность при покупке коньяка.

Второе отделение прошло как по маслу, подготовленное первым. «Весёлые нищие» зашли легко.

Егор, конечно, волновался, исполняя вместо Ткаченко гитарную партию и аккомпанируя словам:

Когда бесцветна и мертваЛетит последняя листва,Опалена зимой…

Получилось неплохо. Но только смущался, когда Мулявин представил его как автора музыки. Красть — нехорошо. А когда хвалят публично за украденное — ещё и стыдно.

Но люди ко всему привыкают. Даже к стыду.

По окончании второго отделения Егор накинул пальто на концертный костюм и, не снимая парик, отправился к служебному выходу.

— Чей «Гусляр»?

Кареглазая в чёрной вязаной шапочке с брошью в виде серебряного трезубца растолкала небольшую стайку молодых людей.

— Спасибо! Я уж не ждала, что выйдете. Не узнала вас на сцене в парике, думала — обманул.

— Зачем о людях думать плохо?

В свете уличных фонарей она рассмотрела автографы.

— Мулявин… Правда — Мулявин! А остальные?

— Кашепаров и Дайнеко.

— Уи-и-и!!! — она очень смешно пискнула и подпрыгнула на месте.

Их окружили, там были в основном девушки студенческого возраста, парней всего двое или трое, скорее всего — сопровождающие своих подруг. Кто-то совал диски-миньоны, кто-то блокнот с ручкой, просили автографов. Конечно, это было очень далеко по сравнению со зрительским психозом, наблюдавшемся в Ярославле и Костроме, но всё же Егор в который раз ощутил на себе отсвет славы «Песняров».

— Друзья! На концерте прозвучала единственная моя кантата «Когда бесцветна и мертва…» на слова Бернса, где я аккомпанировал на гитаре, её нет ни на одной из пластинок. Я не вправе подписывать конверты с дисками.

— Но вы же — песняр? — спросила обладательница «Гусляра».

— Совсем немножечко…

Она решительно сунула диск обратно, с ним — шариковую ручку.

— Напишите, будьте ласкаві: «Веронике на память от песняра…» Как вас зовут?

— Ну вот, вы меня и разоблачили! Настоящих песняров все знают по имени, фамилии и исполняемым песням.

Ребята засмеялись.

Он подписал «Веронике на память от Егора Евстигнеева». Потом Оксане, Марии, Софии… Имена остальных не запомнил.

Наконец, раздался вопрос, даже странно, что он прозвучал только сейчас:

— В какой гостинице вы остановились?

Спрашивающая выглядела эффектно. Глаза тоже карие. Зовущие. Черты лица тонкие. Фигурка подчёркнута шубкой, перетянутой в талии пояском. Каштановые кудри рассыпались по плечам. Лёхе точно бы приглянулась. А ему самому? Да!

И одновременно — нет.

Последние часы, проведённые с Настей, что-то изменили.

Рыжая девочка — на разрыв между чувствами и семьей. И, похоже, готова пожертвовать всем ради отношений. Даже поругаться с мамой, предпочитая «хлопа».

Это — любовь?

Очень многие называют любовью куда меньший накал страстей.

Изменять ей он не хотел. Даже не ради самой Насти. Ради себя, собственной внутренней душевной гигиены.

Поэтому ответил львовской красавице как можно деликатнее:

— Прошу прощения, не запомнил названия гостиницы, нас привозят и увозят организаторы. Всем спасибо, всем счастливо!

И он с чувством сожаления проскользнул в служебный вход мимо неприветливого вахтёра. Когда ещё посидит с такими вот пацанами и девушками, споёт им под гитару? Начнётся коловращение концертов, и к вечеру будет уставать настолько, что уже не до посиделок.

Второй концерт прошёл более гладко. Учитывая малый интервал между ними, какие-то четверть часа, зрители, пришёдшие на последний сеанс в 21-00, пересекались с выходящими с девятнадцатичасового и, получив оптимистический отзыв, шли в Дворец культуры с лучшим настроем. «У долі своя весна» прозвучала увереннее. А ещё Егор заметил в первом отделении серьёзного юношу с длинными усами, похожими на мулявинские, державшего на коленях точно такую же «Весну-202» и микрофон в ладошке.

Лет за десять до этого, по слухам, «Песняры» прекратили концерт, запретив записывать его какой-то местной телевизионной студии во время гастролей по Центральной России, разгорелся скандал, и коллектив несколько месяцев колесил только по белорусским районным Домам культуры и колхозам имени Ильича, и лишь через полгода был помилован.

К частным записям относились не столь болезненно. Тот же Владимир Высоцкий завоевал всесоюзную популярность именно благодаря «нелицензионным» магнитофонным лентам. Выступления переписывали друг у друга много раз, пока хриплый голос певца-поэта звучал ещё более-менее отчётливо.

Из любопытства Егор распаковал свой магнитофон, в спешке отъезда не опробованный. На кассету после L’Estaca записал «Когда бесцветна и мертва…», намереваясь прослушать в гостинице.

Когда садились в автобус, Юра оттащил его за локоть.

— Идея с продажей пластинок из машины — гениальна! Продали всё, что я им дал, выносил дополнительно. Егорка, надо ещё докупить, так и до половины гастролей не хватит.

— А кто распишется?

— Придётся мне самому…

Когда выходили из автобуса, у входа в гостиницу стояла та же девушка с непокрытой головой и пышными волосами, что была около служебного хода ДК. Не обязательно она лично тебя ждёт, внушал себе Егор, отгоняя соблазн позвать её. Не исключено, использует его как пропуск, чтобы ввинтиться внутрь и повиснуть на шее Дайнеки или Мисевича. Фронтмены всегда на виду, именно они вызывают пароксизмы вожделения у поклонниц. Тот же Паливода, основной автор музыкального решения «Весёлых нищих», мало заметен во втором ряду, до пояса закрытый клавишным инструментом.

В номере включил запись. Стало смешно до неприличия. Действительно, у судьбы своя весна. В данном случае — «Весна-202» Запорожского завода «Искра». Понятно, почему не предусмотрено встроенного микрофона, он записывал бы, главным образом, шум лентопротяжного механизма. Качество звука было,