Деньги здесь явно отмывались немаленькие. Недавно Царап, изъясняясь на беглом французском, позвонил в компанию проката автомобилей и купил ее обшарпанный «Пежо» на свою кредитную карточку.

— В основном Царап, — сказала Асмодея. — Какое-то время он был однодневным трейдером, и у него получалось совсем неплохо.

— Всего лишь неплохо? — вскинул тонкие брови Царап.

— Если б ты применил высшую математику, было бы куда лучше. Я говорила тебе: если смотреть на рынок как на хаотическую систему…

— Меня это интересовало только как средство для достижения цели.

— Тогда финансировал бы меня…

— Мы все внесли свой вклад, приехав сюда, — пояснил Фолстаф. — Я вложил все, что имел. Деньги для того и нужны, чтобы жить в таком месте, как Мюр.

— Не обижайтесь, но у вас тут просто культовый центр.

— Точно! — хлопнула в ладоши Асмо. — Культ Царапа.

— Скорей уж CENT,[48]— скромно возразил тот. — Институт высокоэнергетических волшебных исследований.

Джулия к вину не притрагивалась. Ей нужно было контролировать ситуацию, что плохо совмещается с алкоголем.

— Значит, я вижу перед собой магический эквивалент большого адронного коллайдера?

— Топ-топ, малыш, — отозвался Царап. — Сначала поднимем твой уровень до двухсот пятидесятого, а там будет видно.

Дом в Мюре, как выяснилось, был своего рода элитным убежищем. Обычные убежища отсеивают из повседневности не совсем обычных людей и знакомят их с началами магии, а Мюр просеивает отсеянное. Большинство магов-любителей довольствуются хранящимися в убежищах подшивками заклинаний и наслаждаются своей таинственной двойной жизнью — больше им ничего не надо.

Встречаются, однако, такие, которым этого мало. Магия для них не хобби, а естественная потребность. Не тайна принадлежит им, а они тайне. Проникнув за одну завесу, они хотят откинуть другую. Они не просто тусуются — они учатся. Достигнув потолка в своем начальном убежище, они бьются в него, пока кто-нибудь на чердаке не откроет им люк.

Так попадают в Мюр сливки, снятые Царапом и компанией с сети убежищ.

Жить здесь, по крайней мере на первых порах, было легко. В жилом крыле Джулии отвели красивую спальню с высоким потолком и широкими половицами; в окна с веселыми полосатыми занавесками лился шампанский французский свет. Готовкой и уборкой занимались все, но магия облегчала задачу: пыль с пола сама собой собиралась в кучки, как опилки в магнитном поле. При минимальных затратах труда, заметим себе.

Нельзя сказать, что другие члены сообщества приняли Джулию с распростертыми объятиями — такие жесты им вообще не были свойственны, — но уважением она пользовалась. Она приготовилась утверждать себя заново (поскольку всю жизнь только и делала, что каждые полгода демонстрировала новой куче придурков, на что способна), но никаких доказательств от нее больше не требовали. Доказательством служило то, что ее допустили в Мюр.

Это было даже лучше, чем Брекбиллс. Наконец-то она победила — не совсем честно, но все-таки.

В Мюре о Брекбиллсе кое-что знали и относились к нему со здоровым снобизмом. Брекбиллс (именовавшийся при редких упоминаниях Дебиллсом) считался безопасным манежиком для тех, кому слабо заниматься чародейством во внешнем мире. В Брекбиллсе сидят в классах и следуют правилам; если кому-то нравится, на здоровье, но здесь создают свои правила, без оглядки на взрослых. Брекбиллс — это Битлы, Мюр — Стоуны. Брекбиллс живет по кодексу маркиза Куинсберри, Мюр — по законам уличных банд.

Большинство мюрийцев тоже поступали туда, но в отличие от Джулии напрочь забыли об этом и вспомнили только здесь, под действием чар Фолстафа, прояснивших память и восстановивших стертое Брекбиллсом. Отказники черпали в этом определенную гордость. Гаммиджи (Джулия так и не разгадала, откуда она взяла свое имя) заявляла даже, будто сдала экзамен, а затем, первая в истории, отклонила предложение Фогга, выбрав для себя жизнь независимой ведьмы.

Джулия про себя полагала, что это глупо и что в Брекбиллсе знают и умеют несколько больше, чем принято считать здесь, — но свою долю снобизма она заслужила и пользовалась ею в полной мере.

В Мюре, где проходным баллом служил ай-кью гения, эксцентричность препятствием не считалась; надо быть уж вовсе из ряда вон, чтобы пройти через убежищную отборочную систему и не свихнуться. Поскольку учились все самостоятельно, между стилями наблюдался невиданный разнобой. Одни двигались как в балете, другие исповедовали минимализм и вообще едва шевелились, третий дергался, как в брейк-дансе. В процессе маги нередко сталкивались и не могли расцепиться.

Были здесь и свои специалисты. Один мужик изготавливал волшебные артефакты; Гаммиджи называла себя экстрасенсом, а коренастый, в ширину почти такой, как в длину, Фиберпанк — метамагом: его чары, мол, влияют на все остальные. Говорил он мало, больше рисовал. Джулии, заглянувшей как-то ему через плечо, он шепотом объяснил, что изображает в двух измерениях трехмерные тени, отбрасываемые четырехмерными объектами.

Да, жить в Мюре было легко, но работать… Джулии дали день, чтобы отоспаться после перелета и разложить вещи; утром, по приказу Царапа, ей надлежало явиться в восточное крыло. Ей как-то не улыбалось получать приказы от человека, которого она привыкла считать приятелем и равным себе, но он расстегнул рубашку и показал звезды на завидно гладкой и мускулистой груди. Равными они были разве что в философском смысле: в магическом он ее укладывал на обе лопатки.

Поэтому, спрятав в карман гордость (вкупе с другими чувствами), она как штык явилась в Длинный Кабинет в восемь утра.

Узкую комнату с окнами вдоль одной из стен следовало бы назвать не кабинетом, а галереей. Ни книг, ни столов, вообще никакой мебели — только Айрис.

Та самая пухленькая Айрис из Лиги Плюща, с палочками для еды в волосах, разобравшая Джулию на составные части в бед-стайском убежище. Все равно что старого друга встретить. Оделась она по-домашнему, в джинсы и не скрывающую звезд белую майку.

— Привет. — Это выговорилось не очень-то дружелюбно, и Джулия, откашлявшись, попробовала еще раз: — Как дела?

— Давай повторим все сначала, — сказала Айрис. — С флэша.

— С флэша?

— Прогоним все твои уровни, начиная с этого.

Если что-то не получится, вернемся назад. Когда повторишь без ошибок все семьдесят семь три раза подряд, начнем работать.

— То есть повысим мой уровень?

— Начнем с флэша.

Айрис отнеслась к Джулии совсем не как к старому другу. Взялась за нее, как сержант из фильма о вьетнамской войне берется за новобранца только что с Паррис-Айленда.[49]В итоге рядовой теряет невинность и становится настоящим мужчиной, но в начале сержант таскает его по джунглям и учит доставать саперную лопатку, не отстрелив себе яйца.