Он отгреб гальку с лица солдата. Рожа как рожа, загорелая, со следами угрей. Лежи отдыхай, парень. Зашвырнув его меч в море — тот подскочил пару раз и булькнул на дно, — Квентин положил в карман плоский камешек.

Извилистая тропка вела через деревья к сторожевой башне. Квентин поднимался по ней, согнувшись — так ему было легче. Только бы скорость не потерять, больше ему ничего не страшно. Он повторял вполголоса чары, накапливая и снова сбрасывая энергию.

Башня стояла на крутизне, даже на первый этаж не влезешь. Интересно, кто ее строил, подумал Квентин, приложив руку к фундаменту. Эти кирпичи клали с умом — круглую башню возвести не так просто. И кто там внутри? Вправе ли он убить или покалечить этих людей лишь потому, что судьба, или Эмбер, или кто там еще поставили их на его пути? Пока он обходился без летальных исходов, но долго так не продержишься. Достаточно ли того, что двое из них покушались на его жизнь, а один так даже мечом пырнул?

Ладно, хватит думать. Он только это и делает, пока остальные действуют. Надо и самому попробовать хоть разок — посмотреть, как это бывает.

Пять минут он посвятил ритуалу, долженствующему обострить его чувства — по крайней мере, в теории. Задуманного он не делал со студенческих времен, да и тогда делал только в поддатом виде. Он вознамерился взлететь на самый верх башни и спикировать оттуда на тех, кто там есть. Полет — чародейство нешуточное, серьезнее, чем вы думаете. Чего доброго, для боя сил не останется, зато стильно. Фиг когда больше ощутишь себя чародеем, чем взлетая волей собственных чар. Йиппи-йаа, ублюдки!

И вот он стал подниматься в сумерках, минуя один ряд кирпичей за другим — бесшумно, с легкой пустотой от усилий в груди. Невесомым себя он не чувствовал, просто казалось, будто его поднимает ввысь кто-то наподобие великанского папы. Кто у нас сегодня хороший мальчик?

Свесив длинные ноги, он поднялся выше древесных крон. Жаль, что больше никто не видит, как он взмывает над башней — в одной руке меч, взятый с бою, в другой трещит колдовской лиловый огонь. Напоследок он задрал вверх колено, как супергерой в комиксе.

Человек на башне запрокинул голову в полном шоке. Синие разряды из двух наставленных на него пальцев Квентина ударили ему в лоб и ушли во тьму. Квентин когда-то немало потрудился над «волшебными снарядами» Пенни, и теперь все прошло как по маслу, даже со спецэффектами. Человек, мотнув головой, повалился на четвереньки, и повторный залп по ребрам уложил его на бок.

Так. Трое есть. Квентин легко опустился на каменную крышу, вновь ощутив недостаток саундтрека. На крыше, огражденной низеньким парапетом, стояла короткая черная пушка с горкой аккуратно сложенных ядер. Квентин достал из кармана подобранный на берегу камешек, вынул из-за пояса оглушенного часового кинжал — другого оружия у того не было — и начал выцарапывать руну. Процесс был трудоемкий, но он четко видел в уме и руну, и левую страницу книги, из которой ее позаимствовал. Не обязательно, чтобы все линии и углы были правильными, лишь бы с топологией не напороть.

Завершение руны отозвалось притоком волшебной силы. Камень зажужжал и подскочил в руке, как живой.

Квентин помедлил у верхней ступени лестницы. Когда он бросит камень, обратного ходу уже не будет. Теплый ветер с океана крепчал, море покрылось барашками. Квентин испытал беспокойство за оставленного на берегу солдата — как бы его не смыло. Авось очнется в воде-то, выплывет.

На другой сторожевой башне вспыхнул голубовато-белый огонь, как будто фотокамера со вспышкой сработала. Померещилось или его заметили? Десять секунд… двадцать… можно расслабиться.

На этот раз полыхнуло уже будь здоров. Верхушку другой башни снесло, огненные дуги побежали во все стороны, поджигая деревья, и на море обрисовался «Мунтжак». Он бежал к Квентину, как собака, давно не видевшая хозяина. Друзья пришли на подмогу.

Ухмыляясь, как дурак, Квентин кинул свой камень на лестницу.

От мощного «бамм» освобожденной энергии крыша у него под ногами громыхнула, как барабан. Квентин инстинктивно присел, спасаясь от пыльной воздушной волны, хлынувшей с лестницы. На миг он испугался, что переборщил, но башня устояла, и он побежал вниз, готовя новые чары. В темной нижней комнате он разглядел двоих — один распростерся на поломанном столе, другой копошился, пытаясь встать.

Квентин, продолжая спускаться, дунул себе в ладонь и потряс ею. Как раз вовремя: кто-то спешил ему навстречу, натягивая перчатки. Новый заряд поразил врага в грудь, как электрошокер, и он покатился вниз.

Перескочив через стонущее тело, Квентин выбежал на главную площадь замка.

Три башни были слева от него, океан справа. В середине стоял небольшой обелиск. Откуда ни возьмись появилась Поппи, и Квентин увидел себя ее глазами: голый до пояса, весь в крови. Он помахал ей, давая понять, что умирать пока не намерен. О булыжник клацнула какая-то палка, и он отскочил подальше, сообразив, что это стрела.

Поппи, тоже заметив это, спряталась за пьедестал, выпевая что-то по-польски. Зеленый лазерный луч, сотворенный ее чарами, проследил траекторию стрелы до крыши центральной башни.

Поппи напугать не так просто — наверно, все австралийцы такие. В детстве, поди, сражалась со змеями, динго и прочей фауной. Квентин, ни разу не видевший, как она чародействует, был впечатлен: с такой скоростью он сталкивался впервые.

— Эй, — крикнула она, — ты в порядке?

— В полном!

— Элиот и Бенедикт зачищают большую башню!

— Я иду к ним!

— Не надо! Бингл тоже там!

— Ничего, все равно пойду.

Она еще что-то говорила, но он не расслышал. Он очень обрадовался им всем, особенно милой старушке Поппи… но это ведь его шанс. Не опередив остальных, он его потеряет. Он, может быть, эгоист, но если другие не против, это все-таки его шоу. Прошептав пару слов, Квентин дважды ударил мечом по земле, и тот загорелся золотом. Поппи тем временем работала с зеленым следом, вычерченным стрелой. Вспыхнувшая на его конце искра побежала по следу, как по шнуру, и за парапетом на башне прогремел взрыв.

Квентин, переполненный кипучим восторгом, кинулся к входной двери замка. Он, непонятно откуда, знал, что ему делать дальше. Теперь, когда пришла помощь, сомнения покинули его окончательно.

Бревенчатые, окованные железом двери были в фут толщиной. Квентин размахнулся и рубанул их мечом. Ему меч казался ничуть не тяжелее обычного, но для всего остального весил целую тонну. По башне прошла дрожь, дерево треснуло, грохот отозвался эхом в ночи. Второй удар разнес дверь наполовину, от третьего она рухнула.

Квентину было больно от распиравшей его энергии. Он не знал, откуда она бралась, но грудь под ее напором грозила лопнуть. Не человек, а ходячая бомба. Пятеро защитников у выломанной двери целили в него мечами и копьями, но Квентин дунул на них, ослепил световой вспышкой и повалил. Делов-то.

Обломки двери от его прикосновения воспламенились. Квентин счел это эффектным, но на всякий случай заговорил себя от огня.