не расстраивать собеседника говорит то, что он хочет слышать. А хотели мама с папой только одного. Чтобы я наконец дала шанс Виктору. Мол, пока во мне бушуют гормоны, то разговаривать со мной бесполезно. Вот если бы мое решение было разумным и взвешенным тогда стоило его обсудить. И тут логика махала платочком и удалялась. Потому, что в их понимании как только я начну думать, то выберу Лазарева. А значит надобность в обсуждении отпадет сама собой. И как вырваться из этого замкнутого круга я понятия не имела.

Ехали мы домой к Стрижаеву. Городок у нас не то, чтобы слишком маленький, но закон подлости никто не отменял. Обязательно найдется кто-то, кому больше всех надо. А прибегать к открытым акциям протеста пока не хотелось. Не успела я войти в прихожую, как меня тут же сграбастали и прижались к макушке.

— Мда-а-а… в такие моменты, Машка, я тебе завидую. — проронила Марка.

Договаривала она уже в жадных ручках Макса, оскорбленного таким пренебрежением.

— Желание дамы — закон. — на ее возмущенное пыхтенье он как всегда предпочел не обращать внимание.

Джин Хо сразу утащил меня в комнату, прошептав на ухо, что не хочет мешать другу пасть от глаз его новой зазнобы. На что я также тихо буркнула, что скорее это будут руки или ноги Марки. Но увести себя позволила.

В комнате Джин Хо тут же посерьезнел. Как и я.

— Мама с папой категорически против. — нехотя призналась, водя пальцем по подлокотнику кресла.

Он ласково потрепал меня по волосам, легко пристроившись на диванчике напротив.

— Ну этого следовало ожидать, Ри. По сути мы их обманули и глупо думать, что они обрадуются.

— Они первые начали. — надулась я.

— Даже, если и так. Родителям свойственно думать, что лучше знают, как лучше для их ребенка.

Неожиданная догадка пронзила холодом.

— Твои родители тоже против? Надо же мне было сцепиться с той гадюкой возле универа. Хорошенькое у них наверное первое впечатление обо мне…

Джин Хо рассмеялся.

— Ну… поразить ты их сумела, если честно. Но проблема скорее в другом. Дед против. А мама не хочет, чтобы я с ним ссорился. Из-за ее брака дед категорически отказался видеться с ней. И вот уже столько лет не меняет своего решения. А они уже старенькие с бабушкой. И если сейчас оборвать с ними связи, то могут не выдержать одиночества.

— Твой отец такого же мнения?

— Отец в этом вопросе поддержит маму. — во рту стало горько от чувства безысходности, заметив это Джин Хо перетянул меня к себе на диван и ласково коснулся губами уха. — Не переживай, черепашонок, выход всегда там, где вход. Мы просто пока не нашли его.

— Почему он так меня ненавидит, что считает, что я не подхожу тебе? — в его объятиях было тепло и уютно, но ледяной комок в груди не хотел таять.

Джин Хо чуть грустно улыбнулся.

— Вообще-то дед считает, что это ты для меня слишком хороша.

Сказать, что эти слова повергли меня в шок значит ничего не сказать. Я никогда не пыталась взглянуть на происходящее с этой стороны. Даже немного затаила обиду на Романовича за то, что он объявил войну, даже не дав показать какая я на самом деле. А оказывается все это время он воевал … с собственным внуком. Я вскинула голову вверх, пытаясь найти в лице Джин Хо хоть искру насмешки. Может я все не так поняла и он просто дурачится? Но его глаза были серьезны. Этот дурдом происходил с нами на самом деле.

Но ведь … выход там где и вход?

— Что ты задумала?

«Ага, так я тебе и скажу. С Джин Хо станется остановить меня, а этого мне сейчас не надо. У меня и так голова болит над вопросом, что делать с моими родителями. Еще один подводный камень мне сейчас совсем ни к чему. Тем более, что он совсем не мирный. Старый интриган так мастерски ставит палки в колеса моему счастью, что пора что-то с этим делать. И похоже это еще далеко не все на что он способен. А проверять свои догадки совсем не хочется. Так что прости, милый, но придется тебе соврать.»

Неожиданно Джин Хо поднял голову и прислушался.

— Кажется у нас гости.

Под ложечкой неприятно засосало. Неужели список моих неприятностей еще не окончен. Если это папа, то лучше сразу выпрыгнуть в окно… или нет, это больно. Тогда остается еще вариант закопаться. Скосила взгляд под ноги и тихонько расстроилась. Там был паркет. Жаль, идея была неплоха. Но разбилась о суровую действительность евроремонта. Боженька, пусть это будет мама. С ней еще можно попытаться договориться. После того, как получишь положенную порцию нотаций. Там главное молчать и время от времени кивать. И все еще может обойтись. Но уверенные шаги явно принадлежали мужчине. Эх-х-х… сколько не отсиживайся, а придется сдаваться. Встала и на носочках прокралась к арке. Квартира Стрижаева была сделана под студию полностью открытая комната, но от огромной прихожей ее отделяла декоративная стенка с аркой.

Когда я аккуратно выглянула, то первым чувством стало оглушительное облегчение.

Это были не мои родители.

Но оно было недолгим.

Потому что стоявший напротив человек вызывал смутную уверенность, что умеет портить настроение ничуть не хуже.

Не мне.

Марте.

Потому, что смотрел он именно на нее.

Это был высокий блондин чуть выше Макса и мощнее в плечах. Очень похож, но как бы более совершенная версия. Нет, как я уже и говорила: Макс — красавец, но этот был чуточку лучше. Я не могла описать в чем именно, скорее чувствовала это. Чуть длиннее темные ресницы, более холодный оттенок почти бирюзовых глаз, меньше пшеничного золотистого блеска в светлых волосах. Изменения не были бросающимися в глаза, но все вместе сливалось в настолько гармоничную картину, что спутать их было невозможно. Макс проигрывал ему во всем.

А еще у «ледяного принца» был звучный красивый голос в чем я смогла убедиться, как только он открыл рот.

— Привет, братец.

Значит этот красавчик — старший брат Макса. Если у него и характер чуть поядовитей Стрижаева, то Марту пора спасать. Но ноги примерзли к полу и отказывались идти вперед. Терпеть не могу таких смазливых представителей сильной половины человечества. Рядом с ними комплексами обрастаешь быстрей, чем собака блохами. Но взглянув на Марту, преисполнилась гордостью. Подруга смотрела на него чуть с большим вниманием, чем я на стрелку на колготках. Неприятно, да, но жить не мешает.

А вот Макс