землю, и я тоже приподнялся на локтях. Заморыш вынул две папки. На верхней было изображено раскидистое дерево. Быстро пролистали бумаги.

— Родословное древо Бергути, — констатировал Васька, — ну, неплохо.

На второй папке действительно были знакомые символы песочных часов, я правильно сообразил в облике кота. Но только сейчас понял, что точно такие же символы красуются до сих пор на заборе аптекаря Юхневича, что у моего бывшего дома.

Мы переглянулись, а Вера побледнела. Васька и Илья одновременно взяли ее за руки, каждый со своей стороны, а Генка закатил глаза от этой картины. Он открыл папку. На первом листе значилось: «Ритуал несчастного случая».

Глава 25

Огненная река

Ормару было пятнадцать. К этому времени он овладел превращениями в мертвяка, собаку и кота. С последним всё еще получалось хуже. Тут сказывался и меньший размер животного сравнительно с предыдущими обращениями, и своенравие животного, когда кошачья природа давала о себе знать нежеланием подчиняться человеческой. Впрочем, такого эпичного провала, как при первом обращении в пса удалось избежать.

Теперь же, вместе с еще одним мастером понимания — Кушей — который заведовал хищными птицами замка, Ормар, если можно так выразиться, воспитывал собственного сокола, которого, не мудрствуя лукаво, назвал просто Глаз. Сокол был следующим шагом в искусстве превращения моего сонного друга, принципиально отличным от всего предыдущего. Впрочем, можно было надеяться, что соколиная природа сама подскажет, как правильно летать и выслеживать добычу.

Началась служба на Огненной реке Смородине — границе между миром людей и нечисти. Теперь мальчишки месяц проводили дома, в замке Золт и его окрестностях, и месяц обитали на границе в небольших каменных или даже деревянных крепостях. Молодежь включалась в уже существующие боевые группы и перенимала опыт. В замке среди парней ходили невероятные слухи о превратностях службы на Смородине, но реальность оказалось до обидного скучной.

Основной обязанностью при службе на границе была охрана огненных магов, вместе с которыми воины ежедневно обходили берега. Маги огня проверяли нерушимость печатей, восстанавливали и обновляли старые, иногда вплетали новые. С другого берега порой могла начаться неожиданная атака. Чаще всего нападения заканчивались тем, что нечисть гибла в реке без участия магов и воинов. Прорывы были редкостью, и в этом случае на людской берег выходили жалкие единицы нечестивого рода.

Но и тут до столкновений доходило редко. Дальше срабатывали печати и ловушки магов земли, ответственных за берег непосредственно перед рекой огня. В итоге за несколько таких приездов на Смородину Ормар не прикончил ни одного зомби, не говоря уже о вампирах. Их вообще не было видно, и в самоубийственные атаки отправлялись лишь мертвяки.

Впрочем, совсем уж бесполезными командировки на Смородину не были. Вырванные из замкнутой среды замка, а вернее, еще более узкой среды тренировочного лагеря для детей и подростков, они учились строить отношения пусть в такой же военизированной, но гораздо более свободной среде. Да и отработка навыков превращения никуда не девалась, как и испытания взаимодействия в дозорном отряде в виде мертвяка, пса или кота.

Неприязнь между Ормаром и Эйнаром никуда не делась, лишь улеглась куда-то на дно, не вырываясь наружу. Соперничество потеряло смысл, потому что стало понятно, что они окончательно пошли разными путями. Эйнар совершенствовался в боевых искусствах, развивая свой дар резкого удара, и учился руководить боевыми отрядами. Обладая непререкаемым авторитетом среди сверстников, завоевывал его теперь и среди старших товарищей на Смородине.

А Ормар уходил в дар превращения. К этому прибавилось то, что волей-неволей подростку пришлось сесть за книжки и беседовать с умными людьми, чему я-Ваня был страшно рад, глядя, как я-Ормар напрягает голову и узнает много нового о том, какие бывают волшебные дары, как их развивать, о поведении животных, в первую очередь, конечно, собак и волков, кошачьих всякого роду и племени, и различных птицах. Но также изучались повадки и других животных и особенно птиц.

Магистр Кнут, мастер магического развития всех подопечных замка Золт, предполагал, что именно способность превращаться в птиц будет самой полезной для выживания людей. Благодаря разведке и быстрой передаче сообщений можно было достичь значительного преимущества над нечистью.

Глядя за действиями и мыслями Ормара и переживая их как свои собственные, я-Ваня видел, как медленно, но неуклонно меняется парень. Начиная от проклятий по поводу того, что ему приходиться сидеть за книгами вместо того, чтобы драться и стараться не отставать от Эйнара, Ормар постепенно включался в процесс. Ему начиналось нравиться изучать всё то, что ему предлагалось. От учебы только под страхом наказания он плавно и незаметно перешел к тому, что прочитывал больше, чем ему задавалось и спрашивал то, что не понимал, пользуясь для этого любой возможностью.

Уже больше года продолжались поездки на Смородину. Как-то, находясь в облике зомби во время осмотра берега, Ормар от скуки решил обратить внимание на окружающих его людей. Собратьев-мертвяков он не чувствовал, а значит, противоположный берег был чист и им ничего пока не грозило. Два мага огня в их небольшом отряде были заняты проверкой и поддержанием печатей и ловушек в реке, а три мага земли — на берегу.

От тех, кто вместе с Ормаром тренировался в замке, не исходило в его сторону ровно ничего — мальчишки были заняты наблюдением за берегом и не обращали внимания на привычного зомби. Даже Эйнар, сейчас находившийся тут же, лишь иногда посылал негативные эмоции в сторону мертвяка, но они не были ни ярко выраженными, ни постоянными. «Фоновая ненависть» — усмехнулся Ормар.

Другие участники отряда, взрослые опытные воины, особенно те, что в первый раз выходили вместе со своим мертвяком, с опаской посматривали на него и держали всё время в фокусе внимания. Им тяжело было идти наперекор вбитой буквально с пеленок привычке: видишь зомби — убивай. Каждый отряд, каждый человек, впервые сталкивающийся с Ормаром-зомби сначала не мог принять новую реальность.

У каждого из воинов были боевые товарищи, убитые или изувеченные нечистью. Поначалу Ормару вообще приходилось туго. Пришлось пойти на такую меру, что каждый новый человек выучивал пару десятков жестов, которыми свой зомби мог объясняться с ними. И в гарнизоне крепости Ормар показательно превращался, общаясь этими жестами, отвечая на вопросы настороженных собратьев. Так все смирялись с мыслью, что нечисть в данном конкретном случае — не враг, но союзник, обладающий важными в бою преимуществами.

Осмотрев чувствами зомби весь отряд, Ормар не заметил ничего необычного, и вновь заскучал. Тогда он решил усложнить себе задачу. Застыв на месте, благо весь отряд сейчас ждал окончания работы огненных магов, он закрыл глаза и вновь настроился на людей. Вот