Моя проводница задрожала сильней и спешно ретировалась. Зато я расправила плечи, горделиво задрала подбородок и… пошла.

Черт, почему меня сейчас Жан-Поль Готье не видит? Он бы влюбился, честное слово.

Орис стоял вполоборота, Вариэль вообще спиной. Но стоило спуститься всего на одну ступеньку – обернулись, будто по команде.

Я делала вид, что не замечаю вытаращенных глаз и изумленно поднятых бровей. Не слышу ни учащенного дыхания, ни возмущенного сопения. Об игре мужского воображения, которая в таких случаях неизбежна, старалась не думать вообще, но все равно начала смущаться. Как ни крути, а вышагивать в полупрозрачной ночнушке легко только в мечтах. На деле, руки сами норовят прикрыть хоть что-нибудь. И вообще… поняла вдруг, насколько переоценила свою храбрость.

Зато к концу дефиле превратилась в кроткую овечку и спектакль, который собиралась разыграть, сложился сам.

Под пристальным взглядом Ориса скользнула к Вариэлю и прижалась к его не слишком массивной, зато непрозрачной фигуре. Эльфенок вздрогнул всем телом, напрягся до кончиков ушей.

Черт, он же нас выдаст! Ну не может взрослый парень так на собственную невесту реагировать! Или может?

Я подняла голову, спросила дрожащим голоском:

– Дорогой, что случилось?

Блондин почему-то поморщился и шумно сглотнул. Вместо него ответил Орис:

– Госпожа Ольга, не хотите объясниться?

Эх ты, синеглазка моя ясная! На такие вопросы по инерции отвечаю: не хочу!

Увы, пришлось собраться и обратить взор на брюнета.

Глаза прищурены, ноздри хищно раздуваются, на щеках бугристые желваки. Кулачища сжаты так сильно, что костяшки пальцев побелели. И поза… черт, опасная! Кажется, одно неосторожное движение и этот хищник сорвется с места.

Вопреки рассудку и инстинкту самосохранения, я залюбовалась.

– Госпожа Ольга! – напомнил о себе брюнет.

– А что я должна объяснить? – жалостливо приподняв бровки, спросила я. Снова повернулась к Вариэлю.

Надежда, с которой глядела в сероглазое лицо, наигранной не была. Я реально растерялась. И вообще… Этот чертов Орис, даже стоя в десятке шагов, кружит мне голову. После всего, что между нами было, такая реакция – чистый мазохизм, но пересилить ее не могу. Как же я по нему соскучилась!

– Дорогая, – в голосе зайчика появилась хрипотца, – боюсь, я тоже не понимаю.

– Не понимаешь? – рыкнул брюнет.

Если б ноги не свело от страха, точно бы на шею кинулась. Черт, я все-таки мазохистка.

– Видишь ли… – не отрывая взгляда от моего декольте, сказал Вариэль, – при нашей последней встрече с господином Дарралиэлем со мной была девушка. Ее тоже звали Ольгой. И, кажется, граф решил, будто ты – это она.

Изумленную тишину нарушил радостный, бодрый голосок каргули:

– Доброе утро!

Блондинка, сияющая и свежая, как морской бриз, спешно спускалась по лестнице.

Юное лицо лучится красотой, губы изогнуты в кокетливой улыбке, высокая прическа подчеркивает красоту шеи, а черное платье с серебристыми вставками делает и без того хорошую фигуру умопомрачительной.

Черт, мне бы такую старость!

Перешагнув последнюю ступеньку, герцогиня легкой походкой приблизилась к нам и присела в учтивом реверансе.

М-да… а я даже не поздоровалась.

– Господин Дарра… – Каргуля осеклась и прищурилась.

И хотя улыбка по-прежнему озаряла ее лицо, стало ясно – бабка сосредоточена до предела.

– Граф Фактимус? – удивленно выдала она. И вопросительно уставилась на нас с зайчиком.

Черт, с этим семейством в разведку ходить нельзя. Спалят на первой минуте. Ай! Мы же тоже вроде как не в курсе, что душа Ориса в тело Дарралиэля переселилась! Про этот инцидент никто, кроме Лёли и Шердома, не знает.

Я состроила гримасу в стиле «да ты гонишь!». Зато Вариэль остался невозмутим, как мраморная статуя. Пришлось ущипнуть.

Хм… а попа-то у зайчика очень даже. И крепкая, как молодое яблочко.

Блондин переиграл. Он не просто удивился, аж подпрыгнул.

– Ваша светлость! – отчаянно надеясь сгладить прокол, выдохнула я. – Но разве такое возможно? Ведь перед нами…

До зайчика наконец дошло.

– Орис Фактимус? – вскрикнул он. – Но как?! Почему?!

Синеглазый молча сверлил взглядом. Причем исключительно меня.

– Ванесса, никому про это не говори. Поняла? – Он даже не удосужился повернуться к герцогине.

Губки юной прелестницы сложились в бантик, кулачки уперлись в бока. А что? Я бы на ее месте тоже возмутилась.

– Ванесса, я не шучу.

– Орис, а тебе не кажется, что ты хамишь?

– Плевать, – бросил синеглазый. Он по-прежнему пытался пробуравить меня взглядом. – Кто эта девица?

Все-таки быть в центре внимания рассерженного Ориса несколько страшновато. Сразу вспомнилось, что он не просто эльф, а главный инквизитор, и вообще… А после в памяти всплыли горячие поцелуи и прочие приятные моменты…

Черт! О чем я думаю! Лёля, соберись немедленно! Эта скотина тебя Шердому, как бракованную кофточку, вернула! А прежде издевалась, глумилась и унижала!

– Это не девица, – ледяным голосом заявила каргуля. – Это будущая герцогиня Аргар.

Орис удивился не словам, а тону. Медленно, с величайшей неохотой брюнет перевел взгляд на ее светлость Ванессу. А она сделала контрольный выстрел:

– Госпожа Ольга простит вашу дерзость, граф. Но впредь будьте добры выбирать выражения.

Пятна, проступившие на лице Ориса, так гармонировали с его камзолом, что я невольно залюбовалась.

– Ванесса, – прошипел синеглазый, – ты…

– Граф! – Тон каргули был прежним. Безжалостным и удивительно эффектным.

– Ванесса…

Но нахамить снова Орис все-таки не решился. Спросил, тщательно скрывая ярость:

– Вы позволите доказать, что эта леди принадлежит мне?

Герцогиня подобного поворота явно не ожидала, вот только граф знал, на что ловить. Я кожей почувствовала ее любопытство. Тем не менее каргуля сказала:

– Госпожа Ольга не лошадь, чтобы ей в зубы заглядывать.

Знай наших! Блондинки не предают! Ну… по крайней мере, Ванесса.

– Я настаиваю.

– Я тоже настаиваю, – скривилась эльфийка. – На сливах, на рябине, иногда на хрене.

Граф не среагировал на издевку, опять вперился взглядом в мою скромную персону.

– У леди, которую я ищу, очень своеобразные ногти. Длинные, с рисунком. В королевстве Севера таких ни у кого нет.