Торговцы, Как только наползли первые сумерки, в конце улицы появились Уолтоны. Впереди шёл Кристофер, на его поясе виднелись ножны с ритуальным кинжалом, а на плече сидел ворон. Мари шла чуть сзади. Ведьма, которая следует за колдуном, но подсказывает путь. Та, кто направляет удар клинка и отведет его, если считает, что не время для жертвы. Даже те, кто с неодобрением смотрел на их отношения, невольно отступили в сторону перед чем-то, что струилось между ними. В брате и сестре ощущалась твёрдость и уверенность, четкая сила, сплетенная из туманов снов и острия кинжала.

— А где ваш брат? — выступил старик Лоусон.

Вместо ответа Кристофер поднёс руку к клюву ворона, и тот не больно клюнул палец перед тем, как слететь на землю. От брусчатки поднялся густой туман, и тени заплясали в нём. Тени крыльев, которые вытягивались, клюва, который менялся, удлинившихся птичьих лап.

Даже старые колдуны, которые удобно устроились в стороне за столиками, вскочили и с удивлением уставились на Эндрю. Мари и Кристофер поддержали братья за локти, пока тот приходил в себя после обращения.

Вообще-то на такое уходило много сил, но Эндрю настоял на том, чтобы показать.

— Это то, что колдуны ещё никогда не видели. Это их впечатлит. Тогда они прислушаются.

— Думаешь, не все поверят, что Дом стоит за Охотой? — размышлял Кристофер.

— Он прав, — согласилась Мари. — Я скажу. Ты. Кейтлин, если согласится. То, что все страдают от Охоты, ещё не значит, что они готовы столкнуться с Шеанной и принять, что предатели среди нас.

Кристофер колебался, потому что опасался, как бы это не навредило Эндрю лишний раз, но брат вспыхнул:

— Хватит! Я так решил. Или ты сомневаешься, что ворон обратился знамением отца? Это неважно, Кристофер. Не ворон решает, а я.

И теперь, на рынке в окружении возбужденных необычным обращением колдунов, Эндрю выглядел спокойным. Кристофер всё ещё чётко чувствовал эмоции брата, которые до этого походили на бурный хаос, а теперь изменились, как море успокаивается после шторма. Не значит, что колдовство совсем перестало беспокоить брата, но Эндрю принял его и осознал, что такая магия — не то, с чем надо справляться или бороться. Брат перестал говорить странными фразами, хотя порой замирал, к прислушиваясь к звукам или впитывая ощущения от места.

Эндрю стоял рядом с Кристофером, и вороньи тени метались по его плечам. Мари выступила вперёд и начала рассказ.

— Всё началось в день, когда убили нашего отца. Он хотел навсегда положить конец Охоте.

Пока Эндрю усмирял колдовство на пляже, Мари готовилась иначе. Распустив волосы и облачившись в свободное платье, она смешивала сок ягод и толченые травы, мёд и землю. Как и мать, Мари считала, что ведьмы больше других отвечают за рождение жизни и этот мир, и воплощала мастерство для Круга. Кристофер сидел напротив и наблюдал, как она просила. Говорила, так проще сосредоточиться.

Мари водила измазанными в густой смеси пальцами по его груди, лицу, рёбрам. И колдовство внутри самого Кристофера вторило движениям и отзывалось на слова и заговор. Мари отдавала частичку себя всем колдунам, перечисляя их имена, и Кристофер подсказывал, если она сбивалась.

Первым именем было Эндрю.

Последним — Кристофер.

И когда Мари закончила, увлекла его за собой, целуя губами, ещё хранившими вкус мёда, ласкала руками со следами растёртых трав. Кристофер чувствовал пульсацию ведьмы жизни на кончиках пальцев сестры, и сам оплетал её, как щитом. Крепость, которую обнимает тихое море.

Мари выглядела уставшей, но довольной, и только в глазах плескалась грусть.

— У тебя будет самая сложная часть.

— Мы справимся.

Кристофер знал это.

Сейчас Эндрю разносил напиток и угощал каждого колдуна и ведьму. Могло выглядеть почти пафосно, если бы не простая пластиковая бутылка и простенькие картонные стаканчики, которые Мари придумала захватить с собой вместо изысканных рюмок или тяжелого стекла. Кристофер видел, как брат задерживался перед теми семьями, чьи близкие погибли на приёме, и осторожно касался ладони или плеча. В сожалениях брата звучала искренность и боль, через которую прошёл сам.

Многие не верили, что Охота и убийства начались из-за ведьм, ведь между ними и колдунами никогда не было вражды! Но чем дальше говорили Кейтлин с Дугласом, Кристофер, Эндрю, тем больше возмущения росло среди семей. Не охотники начали. Не им отвечать.

Круг колдунов всегда объединял. И тот, кто был в центре, получал от каждой семьи сил и умений, пока действовало заклинание. Таких раньше отправляли в особо сложные битвы, шпионами или собирали для сложных и долгих ритуалов, требующих сразу многих знаний. Пройти через Дом туманов и снов тоже своего рода означало провести тот ещё ритуал.

Круг помогал действовать вместе и давал защиту всем, кто вставал в него. Если ты что-то отдаёшь, всегда получаешь взамен.

— Кто встанет в Круг? — спросил старик Лоусон.

— Кристофер, — подала голос Одетт, глядя слепо на Кристофера. — Я знаю, вы думали про Эндрю. Но ты ведь знаешь, что должен сделать. Не брат и не сестра.

— Да.

Кристофер был уверен, что сейчас кто-нибудь возразит, будет спорить или выдвинет себя. Но никто не вызвался. Одно дело противостоять охотникам, вечным противникам, другое — идти против своих же. Многие ведьмы здесь обучались в Доме, многие уважали Шеанну. На самом деле, колдуны были рады, что есть доброволец, который шагнёт в логово ведьм.

Эндрю еле заметно кивнул, подбадривая. И Кристофер не думал, что это так для него важно — поддержка брата. Будто воронье крыло задело плечо.

Сам Круг не выглядел чем-то впечатляющим. Каждый подходил к нему, выпивал настой Мари, прикасался к плечу и признавал старшим колдуном. Кейтлин провела по первым завиткам татуировки, которые виднелись в воротнике рубашки и шепнула:

— Пусть вороны хранят всех нас.

Она задержалась чуть дольше других, не зная, что сказать ещё. А потом подошёл Дуглас, и в его глазах больше не было смерти. Мазок тени, чернильнф росчерк. Молча сжал плечо и кивнул. Последней подплыла Одетт, и ей он задал вопрос, который так давно мучил.

— Почему мы?

— Вы были силой, к которой Шеанна была не готова. Она хотела, чтобы вы были на её стороне, но убеждала, исходя из того, что ей близко. С отцом, думаю, вышло так же. Эндрю она считала слабым звеном — но не в плане колдовства. Только ты уж слишком крепкий орешек. Не думай, что если твои эмоции корнями прячутся в глубине, их нет. Удачи, большой ворон.

Когда подошел последний колдун, Кристофер ощущал себя странно. Все его чувства, мысли, навыки смешались с чужими. К