Царевич задрал голову к небу и протянул планшет товарищам.

— Смотрите-смотрите… Будущий император, наконец-то вылез из своей норки.

ПЕВГ сидел, расслабленно улыбаясь, пока его люди в Приуральской глуши, смотрели новые видео из Новосибирска.

— Ваше Высочество, — напряжённо обратился к нему Вениамин. — При всём уважении… Я очень сомневаюсь, что мы видим личную силу Его Высочества.

— А? — опешил ПЕВГ. — Хах! Конечно, Веник! Ясное дело, Максимка использовал «Волю Святогора», чтобы усилиться. И, как мне кажется, использовал он её минимум пару раз. А это, во-первых, очень-очень-очень тяжко для организма. К тому же он только что прошёл обширный Апокалипсис! Максим… — голос ПЕВГа стал мягким и нежным. В нём слышались забота и беспокойство за брата. — Ты так и угробишь себя, ради нашей страны. Но я восхищаюсь, что ты пошёл на такое ради людей.

Царевич замолчал.

Его вассалы внимательно смотрели на своего лидера, не смея того беспокоить.

До поры до времени — первой не выдержала Изольда:

— А что во-вторых, Ваше Высочество?

— А?

— Вы сказали «во-первых»… а во-вторых?

— А… Во-вторых, «Воля Святогора» очень редкий артефакт, а мой младший братик потратил заряды на незнакомых ему людей. От всей широты души, и от большого сердца. Таким и должен быть Император. Хвалю его и восхищаюсь им.

ПЕВГ внезапно посерьёзнел и твёрдо произнёс:

— Теперь, когда Максим вышел из тени, мы должны в полном объёме предоставить ему всю собранную нами информацию о деятельности наших родственников. Изольда, вели сделать это прямо сейчас. Каким бы я ни был оптимистом, всё же у нас имеется ненулевой шанс сгинуть в этих лесах.

Изольда принялась что-то отбивать на планшете, а ПЕВГ расслабленно прикрыл глаза. За последние дни царевич очень устал, отдых бы ему сейчас уж точно не помешал бы.

Но не время спать!

ПЕВГ резко поднял веки и огляделся.

— Всё-таки задремал? — хмыкнул он. — Могли бы и разбудить. Ну?

— Написала и отправила, — решительно произнесла Изольда. — М-м… Ваше Высочество, тут… ещё одно видео есть. Странное.

— Давай, — требовательно протянул руку царевич.

Через несколько секунд он вновь неотрывно смотрел на экран. Видел, как человек в чёрном плаще и Зеркальной Маске, будто бы спускается по невидимой лестнице.

— Позёр, — добродушно усмехнулся ПЕВГ, наблюдая за тем, как его брат опустился с небес на землю.

Максим гордо и величественно подошёл к…

Максиму Белозерову!

Который вместе со своей женой, главой рода Игнатовых и двумя его жёнами, терпеливо ожидал царевича в Маске.

— Из-за врагов, моих личных и врагов Империи всё это время я вынужден был скрываться, — проговорил Царевич Максим.

На сей раз ему не нужно было обращаться к многотысячной толпе, и потому голос его звучал не столь громко.

— Но я счастлив оттого, что у меня есть люди, на которых я могу положиться, — твёрдо продолжил царевич. — Я благодарен вам за то, что вы поддерживаете меня. Надеюсь, будете поддерживать и впредь.

— Конечно будем, Ваше Высочество, — проговорил граф Игнатов-старший и поклонился. Те, кто был рядом с ним, и все люди на заднем фоне тоже поклонились Царевичу.

— Благодарю. Что ж, мы с вами закрыли Апокалипсис. Исцелили раненых. Город спасён. Почти… В этом городе завелись нечистые на руку аристократы. Те, кто используют власть и положение, угождая своим эгоистичным прихотям. Те, кто во время этой катастрофы не помогал городу и горожанам, а пытался воспользоваться ситуацией, чтобы уничтожить своих врагов. Я говорю о родах Касимовских, Гуджинских и всех родах, поддержавших их. Властью, данной мне по праву рождения, в условиях чрезвычайной ситуации я смещаю княжича Измаила Касимовского с поста Исполняющего Обязанности главы Новосибирской губернии. Более того, за халатность во время чрезвычайной ситуации и преувеличение полномочий в сугубо личных целях я объявляю, что княжич Измаил Касимовский, ровно как и все, кто его поддерживал, подлежат аресту. Немедленно. Такова моя Воля! Воля царевича Максима Всероссийского! Того, кто не остался в стороне во время катастрофы. Того, кто готов взять на себя ответственность за жизни жителей Новосибирска, губернии… И всей Империи!

На этом трансляция прекратилась.

ПЕВГ в очередной раз задумчиво посмотрел на тёмное небо. Вечерело. И, судя по облакам, надвигается буря.

Глава 24

В каком-то баре на окраине прекрасного города Петербурга.

— Скучно!!! — воскликнул высокий худощавый мужчина с выбритыми висками. Его причёска называлась «могавк» — волосы оставили аккурат по центру головы от позвоночника до лба.

Допив пиво, он швырнул пустую кружку в толстого громилу-завсегдатая бара. Толстяк испуганно сжался, прикрыв лицо руками, и поспешил свалить.

— Суки трусливые! — рявкнул мужчина с могавком, оглядываясь по сторонам.

Гости бара испуганно прятали глаза.

— Вы чё, псы трусливые, совсем, что ли, в баб превратились⁈ — прокричал Могавк на весь бар. — Алё!!! Зенит — сосать! В Петербурге только шлюхи и наркоманы!!! Ну? Твари солевые, схлестнёмся, может⁈

— Бесполезно, Саня, — хлопнул его по плечу мужчина, сидевший с Могавком за одним столом.

Он был одет в чёрную майку и рваные джинсы, а его причёска называлась «отдыхай моя расчёска». Ну или «я у мамы вместо швабры» — в зависимости от губернии названия такой причёски меняется.

— С чего бы⁈ — резко бросил Саня.

— Я тебе говорил, смысл два раза в один бар ходить? Гляди, тут сплошь те же рожи, что и вчера. Поди, надеялись, что мы сюда больше не заявимся.

— А я, что ли, виноват, что эта дыра — единственное место в Расчленёнограде, где нормально жарят стейки, а?

— Саня, блять! Хорош уже на город гнать! Твой предок его строил! И много наших отсюда!

— Заткнись, Тёма! Мне скучно! А когда мне скучно… я начинаю искать себе веселье!

Тёма, он же граф Артём Иванович Афанасьев, тяжело вздохнул и обречённо закатил глаза.

— Есть что сказать — говори! — взглянув на него, бросил Саня. Он же — шестой царевич Александр Всероссийский.

— А и скажу! — залпом допив своё пиво, выпяти грудь Артём. — Если тебе скучно — начни шевелить задницей да извилинами. И займи престол.

Александр недобро нахмурился, впившись в него взглядом.

— Ну и чего ты так на меня смотришь? — хмыкнул граф. — Вдарить хочешь?

— Может, и хочу, — процедил царевич. — Но тебя бить не буду, Тёма. Ты ж