о нём от подполковника Алексеева, который отзывался о генерале как о деятельном человеке, годами ратовавшим за строительство сибирско-уральской железной дороги.

— Но что я буду там делать? — спросил Аркадий.

— Познакомишься с интересными людьми, — ответила Мария Константиновна. — Будут князья Голицын и Шаховский, генерал-лейтенант Бородкин, тайный советник Васильев, а также князь Лобанов-Ростов. Но главное — ожидается сам Пётр Аркадьевич Столыпин! С такими людьми нужно знакомиться и следить, чтобы они помнили о тебе!

Все имена, кроме Столыпина, ему ничего не говорили. Князей, тайных советников и генералов тут как собак нерезаных — очень и очень много.

— А что будет обсуждаться на встрече? — осведомился Аркадий.

— Пётр Аркадьевич собирается рассказать нам о новом проекте закона о земстве, — сообщила Мария Константиновна. — Радетели за судьбу государства обеспокоены возможными последствиями новой реформы, поэтому даже мне очень интересно узнать, что же придумал Пётр Аркадьевич…

Немиров узнал из газет, что в Столыпина, 1 сентября 1911 года, стреляли в Киеве, в непосредственной близости от самого царя. И это вызвало недоумение у Аркадия — царь был близко, на расстоянии выстрела, но террорист выбрал именно Столыпина. К счастью для последнего, стрелок из террориста был так себе и Столыпин «отделался» ранением обеих ног, а также правой руки. Зато граф Николай Гейден, сидевший рядом, схлопотал пулю в лоб — роковой случай и дрожащая рука террориста.

Пишут, что террориста быстро обезоружили, скрутили, после чего посадили в каземат. Почему-то не было долгих допросов — приговор и расстрел. Это тоже озадачило Аркадия.

Столыпин теперь пользуется тростью, если верить фотографиям из газет, но ранения не понизили его решимости — он очень стремится подать новый проект закона о земствах.

Немиров знал Столыпина ещё по прошлой жизни, но без подробных деталей. Да, был такой деятель, которому после 1991 года ставили памятники, но что там и как там — он не знал. То, что на него покушались и он принципиально не брал охрану, показывая, что клал он на террористов — это, безусловно, интересный факт, поэтому запомнился особенно хорошо.

Говорят, что это уже одиннадцатое покушение, что есть своеобразный рекорд.

— Ну, раз уж Столыпин там будет… — произнёс Аркадий.

— Оденься в юнкерский мундир, — попросила его Мария Константиновна. — И возьми с собой свою работу — возможно, Петру Алексеевичу будет интересно.

— Она не закончена, — вздохнул Аркадий.

— Всё равно, — покачала головой вдова. — Перед сильными мира сего нужно показывать себя, быть у них на виду. Когда настанет час триумфа, об этом обязательно вспомнят…

Немиров кивнул и пошёл в кабинет, где работал над своим докладом. Мария Константиновна, уже ознакомившаяся с готовым текстом, заявила, что он должен написать наставление по фортификации, на что Аркадий сказал, что сначала пусть его доклад оценят в училище.

Было бы неплохо, действительно, написать методичку по фортификации, но ведь её никто не будет читать. Нужно не только имя, но и высокое звание перед ним, чтобы это хоть кого-то заинтересовало…

Через два с половиной часа они приехали к дому Мятлевых, сдаваемому генералу от инфантерии в отставке Богдановичу.

Лакей провёл их в гостиную, где собрались всякие важные мужчины в недешёвых костюмах. Столыпин стоял у окна и тихо беседовал с мужчиной в парадном мундире старомодного образца.

Мария Константинова раскланялась и поздоровалась с присутствующими вельможами, а затем решительно повела Аркадия к Столыпину и, судя по всему, Богдановичу.

— Здравствуйте, ваше высокопревосходительство… — поклонилась она Богдановичу, а затем и Столыпину. — Здравствуйте, ваше превосходительство.

Собеседники повернулись к ней.

— Мария Константиновна, рад вас видеть, — улыбнулся Столыпин.

— Здравствуйте, дорогая моя, Мария Константиновна, — по-отечески заулыбался генерал от инфантерии Богданович. — Давненько вас не было!

— Последние недели мне нездоровилось, — произнесла вдова.

— А кто этот юноша? — генерал обратил внимание на Аркадия. — Владимирское военное училище…

— Это мой протеже, Аркадий Немиров, — представила она его. — Это Пётр Аркадьевич Столыпин, действительный статский советник, а это генерал от инфантерии, Евгений Васильевич Богданович.

— Здравия желаю, ваше высокопревосходительство, — поклонился Аркадий сначала Богдановичу, а затем и Столыпину. — Здравия желаю, ваше превосходительство.

— Негоже стоять просто так, — произнёс генерал от инфантерии. — Пройдёмте в мой кабинет. Мы, как мне помнится, прервали нашу прошлую беседу на битве под Прейсиш-Эйлау…

Столыпин, судя по выражению лица, был не очень доволен прерыванием частного разговора, но никаких действий предпринимать не стал.

Они переместились в кабинет генерала от инфантерии.

Тут царила атмосфера места, где кто-то тратит остаток жизни на написание мемуаров.

Весь стол был завален рукописями, шкаф забит книгами по военному делу, от «Науки тактики» Элиана до «Дневников» Погодина.

У окна стоит бронзовый бюст Николая I в шлеме с двуглавым орлом. Этот бюст полноценно отражал взгляды генерала от инфантерии на «правильное устройство» России.

Мария Константиновна, стоило им только рассесться на диванах, сразу же ухватилась за инициативу и начала будничный расспрос о делах и прочих вещах, плавно подводя беседу к главному.

— … а вот Аркадий сейчас трудится над основательным докладом о перспективах развития полевой фортификации, — сообщила она.

— И какие же нас ждут перспективы развития фортификации? — без особого интереса поинтересовался Богданович.

— У нас есть с собой почти законченный доклад, в котором отсутствуют только вступление и заключение, — быстро ответила Мария Константиновна. — Но «тело» доклада представляет собой очень интересное чтение! У мальчика есть талант живо и складно излагать свои мысли — весьма рекомендую ознакомиться.

— Надеюсь, там нет бреда о каких-нибудь бронированных паровозах? — поинтересовался Богданович, посмотрев на Немирова.

— К счастью, нет, ваше высокопревосходительство, — улыбнулся Аркадий.

— Пётр Алексеевич, не интересуетесь современной фортификацией? — спросила Мария Константиновна у Столыпина.

Немиров отчётливо осознавал, что в эту «тусовку» попал исключительно благодаря ей. В иных обстоятельствах его бы не подпустили к Столыпину даже на дистанцию пушечного выстрела. Особенно после того, как его столько раз пытались прикончить. Говорят, что последним покушенцем был какой-то студент, личность которого ещё не раскрыли, в интересах следствия.

— К сожалению, это не входит в мою деятельность, Мария Константиновна, — ответил Столыпин. — А праздно интересоваться, увы, не располагаю временем.

— Но, может, вы почитаете доклад, в редкие моменты досуга? — предложила вдова.

Столыпин, судя по возникшей паузе, не особо желал тратить время на ознакомление с непрофильным вопросом, но, после секунд внутренней борьбы, прошедших