На удивление, смарр отреагировал. Ледяная игла дрожала от нетерпения, но так и не покинула его ладонь, раструб капюшона обратился к землянину.

— Не стреляй, — попросил Павел и сглотнул.

Какой ему толк в том, что атлант выживет? Уний на его месте не стал бы даже пытаться помешать рептилии, а к виду отнюдь не безвинной крови Павлу давно не привыкать… Может, все дело в том, что один на один с ящером у него совсем не было бы шансов? Ни на драку, ни на диалог?

— Ты станешь врагом Атлансии. — Влажные пальцы землянина перебирали по рукояти оружия… Бесполезного оружия, но его тяжесть в ладони придавала чуточку уверенности. — Ты должен помнить, что такое старший иерарх Миссии, вы же сами недавно из Ассамблеи!

— В Ас-с-самблее — никогда… — отрезал смарр и, вновь повернувшись к Унию, повторил: — Лиш-шний… Хоч-чешь спас-сти?..

Павел думал целую секунду. Положительный ответ наверняка тянул за собой какие-то обязательства, а быть обязанным смарру — смерти подобно. С другой стороны, никогда еще землянину не выпадало шанса заполучить в должники самого главу Миссии…

Чушь! Все не то! Просто ему действительно страшно снова остаться один на один!..

— Хочу, — выдохнул Павел. — Что тебе нужно за это?

Капюшон ящера удовлетворенно качнулся.

— С-скажи ц-цену…

— Цену на что? — среагировал Уний, как будто не его жизнь висела на волоске. — Может быть, я смогу предложить тебе товар лучше?

Нет, это уже не было попыткой продать ненавистного землянина. К чему смарру покупать то, что можно просто взять? Но упустить случай хоть немного набить себе цену атлант не мог.

— Молч-чи… — оборвал ящер. — Ты с-сам товар… — И снова взглянул на Павла сквозь кромешную тьму капюшона. — С-слуш-шаю…

— Моя цена — твой уход, — выдавил Павел и облизнул губы. — Ты исчезнешь и больше никого не убьешь.

— Головин! — прошипел Уний. — Что ты мелешь, глупец?

Даже под прицелом он не забывал об ускользающей выгоде.

— Вс-се?.. — Голос ящера почти не передавал интонации, но в этот раз Павел почти явственно услышал удивление. Только гадать, не продешевил ли, было некогда: если смарр согласится уплатить… — Глупец-ц, — сообщил тот вслед за атлантом. — Я с-соглаш-шался на больш-шее…

— На что? — Кажется, Уний едва сдерживался, чтобы не ударить землянина молнией. — На что ты соглашался? И что ты покупаешь, во имя Посейдона?..

— Это здес-сь…

Вот и все, главное сказано. Сейчас ящер укажет на того, за кем пришел, и тогда останется только стрелять.

Павел судорожно сдвинул переключатель режимов с луча на разряд. Слишком опасно в ближнем бою… Однако не более, чем сама схватка с ящером.

— Что — это?

Удивленный вопрос Уния почти застал землянина врасплох — от первого выстрела его отделяло лишь мгновение. Но перст рептилии указывал совсем в другую сторону…

Куртка, оставленная на кресле, почти не пострадала во время боя нелюдей. Она лишь слетела с подлокотника, и кто-то из сражающихся пинком загнал ее в угол.

Всего лишь куртка… В кармане которой…

Когда до землянина наконец дошло, он не сумел удержаться от хохота, хотя смех этот вышел горьким. Он громоздил нелепость на нелепости, один страх на другой. Он мучился от безысходности, пытался торговаться и играть в дипломатию. Он подставил верховного иерарха Миссии Атлансии и фактически убил троих его бойцов… А все дело, оказывается, было в языковом барьере и готовности видеть угрозу в любом жесте смарра.

Положительно невозможно в такой ситуации удержаться от смеха… Даже если это в последний раз в жизни.

Продолжая хохотать и придерживая рукой с лучеметом заколовший бок, Павел доковылял до своей куртки и пиком отправил ее к ногам смарра.

— Забирай… Пусть хоть пропадом пропадет…

Кольцо с проклятым камнем оси, звякнув, выкатилось из внутреннего кармана и вопреки законам гравитации вспорхнуло в ладонь рептилии, из которой уже исчезла ледяная игла.

— Что?.. — У господина Уния на секунду отнялся язык. — Откуда?.. Ты хоть понимаешь, что я за одно это растопчу весь твой Земной отдел!..

— Не купец-ц, — констатировал ящер, и Павел руку бы дал на отсечение, что в его шипении прозвучало торжество. — Я обещ-щал вс-сю с-свою кровь… Ты продеш-шевил…

— Свою? — тупо переспросил Павел, переставая смеяться и утирая проступившие слезы. — Почему — свою?

— Он действительно сказал тебе это? — Казалось, атлант сейчас пошатнется и упадет замертво. — Воистину Посейдон лишает разума того, кого желает наказать! Посылая удачу лишь избранным.

— Да что такое-то? — взорвался Павел. — Что тебе опять не так?!

— Теперь мне все так, — облегченно выдохнул атлант и, сделав нетвердый шаг, уселся на перевернутое кресло. — Просто на секунду мне стало дурно от мысли, что ты мог согласиться… Этот ящер обещал тебе служение своего гнезда в обмен на артефакт. Служение в одном, но зато любом твоем желании. Ваша сказка про мальчика Аладдина врет лишь в части описания облика джинна — ты мог бы получить все, что захотел… Или что захотел бы Потапов, а уж он не упустил бы случай сформулировать нужное желание… Но боги все-таки оказались милостивы ко мне.

— К черту! — выругался Павел. — Идите все к черту с вашими тайнами и ритуалами!.. А ты!.. — Ствол лучемета взметнулся в сторону ящера. — Ты можешь отправляться прямо сейчас! Это твоя цена, не забыл?..

— Фальш-шивка!.. — Тон смарра повысился с шипения до рева, ящер порывисто шагнул вперед. Кончик ствола почти погрузился во тьму капюшона, но смарр, похоже, совершенно не страшился оружия инков. — Ты с-сказал ложь!.. С-сила камня ис-страч-чена!..

— Ну да… — Растерянности в голосе землянина было больше, чем испуга. — Ты не знал? Вы же сами подбросили кольцо сектантам!

— Не мы… — прошипел ящер. — Ус-спели ис-стратить!.. Теперь с-смерть…

— Кому? — осторожно осведомился атлант.

— Ему… — неожиданно донеслось в ответ.

И всем троим понадобилось целое мгновение, чтобы понять: никто из них не мог произнести это короткое слово.

— Во имя Посейдона… — выдохнул Уний.

Землянин рывком перенацелил оружие в сторону двери, но палец на кнопке все же удержал.

И лишь ящер начал действовать сразу. По-звериному порывистый рывок-перекат в сторону, молниеносный разворот, выброшенные из-под плаща в неведомом магическом жесте руки…

Вот только вторая, тоже закутанная в совершенно целый пока еще плащ фигура имела одно мгновение форы.

Когда борются равные, зрелища не получается. Красота выпада уступает эффективности, изящность защиты — надежности. А мизерная разница в мастерстве становится решающей.