– Что случилось? – спросил он.

– Мы уснули, – ответила я, высвобождая руку.

Он огляделся. Сквозь прозрачный потолок виднелся дворцовый купол. Судя по всему, еще не рассвело.

– Нам нужно было отдохнуть, – сказал он.

Пусть так, но, когда на королев открывают охоту, уже не до сна. Мы поступили опрометчиво и даже беспечно.

Варин потянулся, и я почувствовала, как напряглись его мышцы.

– Что будем делать?

– Давай…

Не успела я договорить, как снаружи раздался мелодичный свист, который совсем не вязался с объявшим дворец унынием. Услышав шаги, я приоткрыла дверь и выглянула в щелочку. Свист стал громче и пронзительнее, а секунду спустя мимо прошла фигура в сером.

– Инспектор, – прошептал Варин.

Мы выскользнули из чулана и, держась на расстоянии, проследовали за инспектором в лазарет. В коридоре стояла мертвая тишина. Инспектор приложил к двери ладонь, растопырив длинные, как паучьи лапки, пальцы. Так вот что в нем подправили.

Оставив дверь открытой, он прошел внутрь.

– Пригнись и за мной, – шепнула я Варину.

Мы пробрались в маленькую комнатку при входе в лазарет и спрятались за шкафом. Органические костюмы скрадывали наши шаги. Нужно было украсть такой костюмчик еще пару лет назад.

Инспектор, не переставая посвистывать, раскладывал на столе острые и зловещие на вид инструменты. Рядом была каталка, где под белой простыней лежал труп королевы Айрис. Было холодно, в воздухе стоял резкий аптечный запах.

Вчера при виде крови в саду мне стало нехорошо, но теперь от одного взгляда на безжизненное тело королевы, брошенное тут за ненадобностью, желудок сжался в комок. Из нее словно выкачали всю кровь: губы белые, кожа голубоватая, на месте раны – бесцветный шматок кожи. Казалось, она сейчас поднимется, потянет за него и, как маску, снимет с себя лицо.

Я заткнула рот кулаком и, хотя мне не терпелось убежать отсюда, заставила себя остаться.

Инспектор перестал свистеть и положил на стон какой-то карманный приборчик.

– Королева Айрис умерла в результате повреждения, нанесенного орудием с острым лезвием, – сказал он. Я вздрогнула, решив, что он обращается к нам, но потом сообразила, что он говорит в диктофон: – Очень острым.

Когда он натянул перчатки и раздвинул кожу вокруг раны, меня передернуло. Теперь ясно, зачем ему такие длинные пальцы. Они идеально подходят для вскрытий.

Я зажала рот обеими руками, мечтая вернуться в приемную. Пот, моча – я согласна была дышать чем угодно, лишь бы оказаться подальше от этого странного, чужого места. Варин, белый как полотно, положил руку мне на плечо и ободряюще кивнул. Нужно было узнать о таинственном инспекторе как можно больше и выяснить, почему во время убийства он находился во дворце.

– Вряд ли убийца – кто-то из королев, – продолжал инспектор. – Согласно досье, ни одна из них не имеет склонности к насилию и не проходила боевую подготовку. Примечательно лишь досье королевы Коры.

Но на нее тоже готовится покушение, подумала я. А значит, она невиновна.

– Мне не удалось найти никакой информации о ее приемных родителях, – продолжал инспектор. – Только фамилии. Возможно, она что-то скрывает. Не исключено, что она выросла в семье противников королевского режима. – Он достал анатомическую пилу. – Кроме того, по мнению многих, убийство требует хладнокровия, а королева Кора, несомненно, им обладает.

Было странно слушать, как эониец преспокойно рассуждает о способности своей королевы к убийству. Я бросила взгляд на Варина, но он не отрывал глаз от инспектора.

– Однако, – сказал инспектор, – за многолетнюю практику я убедился, что убийства совершают либо из расчета, либо в порыве страсти. Что касается первого, от смерти архейки королева Кора ничего не выигрывает. Что касается второго, – он указал на труп, как будто выступал перед аудиторией, – для преступления на почве страсти это убийство выполнено слишком аккуратно. Здесь работал профессионал.

Что он хотел этим сказать?

Инспектор провел рукой по панели в стене, и оттуда выехала еще одна каталка. Он откинул простыню, и комнату заполнил диковинный аромат.

– На втором трупе также нет отпечатков, хотя в том, что она умерла насильственной смертью, нет никаких сомнений. Ее утопили.

Неужели и королева Стесса погибла? Нет! Когда? Мы с Варином в панике переглянулись. Вчера мы почти весь день искали убийцу, но это его не остановило. Охота на королев продолжалась.

Инспектор снял что-то с платья лудской королевы и зажал между двух пальцев.

– Волос, – отметил он. – С волосами королевы Стессы по цвету не совпадает. Возможно, с головы убийцы. Требуется провести анализ.

С этими словами он положил пилу на стол и, пройдя мимо нашего укрытия, вышел в коридор. Мы подождали минуту, а потом встали.

– Когда это произошло? – спросила я, глядя на посиневшее тело королевы Стессы.

– Должно быть, пока мы спали, – покачал головой Варин.

– У нас ничего не выходит, – сказала я.

Проведя пальцами по моей руке, он вошел в лазарет и стал разглядывать инструменты инспектора.

– По-моему, инспектор Гарвин не причастен к убийству, – сказал он.

– Он так же далек от разгадки, как и мы.

– Да. Кажется, одному убийце известна правда. А он…

Тут Варин запнулся и уставился на стенку, увешанную медицинским оборудованием.

– Что такое?

Неужели он нашел ГИДРу? А вдруг там только одна доза? Смогу ли я пожертвовать Варином, чтобы спасти папу? Смогу ли выхватить у него лекарство и пуститься наутек? Как бы выбраться из дворца?

И как потом с этим жить?

Он взял с полки приборчик с узким лезвием посередине и едва слышно проговорил:

– Да так, ничего.

Я подошла посмотреть, что же его так заворожило.

– Варин?

– Это генетический тест. Тот самый, который определяет день смерти. – Он долго смотрел на приборчик, а потом закрыл его руками, точно хотел, чтобы он исчез. Как такая крохотная и незначительная вещица могла причинить столько боли? – Который определяет всю твою жизнь. – Он зажмурился, а потом открыл глаза и уставился в пустоту. – Знаешь, я бы хотел поменять работу. Но все устроено совсем не так, как ты описала Кристону.

– Понимаю, – сказала я, подходя еще ближе. – Наверное, эту штуку хранят для новорожденных принцесс.

– Слушай, а вдруг нам не удастся поймать убийцу? – спросил он, разглядывая тест. – Тогда нам нечего будет предложить властям.

– Но ты же сам сказал…

– А вдруг я не прав?

Его лицо исказила гримаса отчаяния. Мне хотелось, чтобы она исчезла, а вместе с ней – все его несчастья, но что для этого сделать, я не знала.