Я лазала по вентиляционным коробам, Варин подслушивал разговоры стражников. Мы глядели во все глаза и слушали во все уши. Открывали все двери – даже запертые на ключ – и заглядывали во все комнаты. Но инспектор как сквозь землю провалился.

Я как раз запирала замок, который вскрыла минутой раньше, как вдруг из-за угла вышли двое стражников. Их руки мгновенно метнулись к дестабилизаторам на поясе.

– Что вы делаете? – спросил один из них, уставившись на мою отмычку.

– Я просто…

– Проверяем замки, – перебил меня Варин таким уверенным тоном, что даже я бы клюнула. – Мы хотим выяснить, каким путем убийца проник в сад и почему его никто не заметил.

– Вот-вот, – сказала я, тыча в них отмычкой. – Мы проверяем замки.

Варин бросил на меня взгляд, в котором ясно читалось: «Закрой рот».

– Кто вы такие? – осведомился стражник.

Я предоставила слово Варину.

– Мы помогаем Кристону, – сказал он. – Можете сами у него спросить.

Второй стражник кивнул и приложил руку к коммуникационной линии. Я едва не расплылась в улыбке, когда Кристон подтвердил каждое наше слово.

– Что вам удалось выяснить? – спросил стражник, вешая дестабилизатор на пояс. Похоже, в его глазах угрозы мы больше не представляли.

– С этими замками справится даже второсортный взломщик, – ответил Варин. Второсортный? Мне хотелось испепелить его взглядом. – Но незаметно передвигаться по дворцу гораздо сложнее. – Он обвел рукой наших новых знакомых. – Охрана нешуточная.

И действительно, по пути сюда мы повстречали десятки стражников. Одни кивали нам, принимая за своих, другие спрашивали, кто мы и что мы тут делаем. Но стоило Варину обронить имя Кристона, как их подозрения тут же рассеивались.

– И что теперь? – спросил первый стражник.

– Мы ищем инспектора, – сказал Варин, бросив на меня взгляд. – Хотим уточнить подробности убийства.

Я церемонно кивнула, хотя подробностей у нас было предостаточно. Об убийстве мы знали все, а вот преступник оставался загадкой. Мог ли им оказаться этот странный инспектор, о котором мы столько слышали, хотя ни разу его не видели?

– Инспектор Гарвин в лазарете. – Стражник махнул в сторону одного из коридоров. – Это на другом конце дворца. Мы вас проводим.

Я едва заметно помотала головой. Хоть бы Варин понял намек! Инспектор мигом выведет нас на чистую воду.

– Не утруждайтесь, – сказал он. – Я хорошо ориентируюсь во дворце. К тому же мы еще не закончили здесь.

Я потрясла дверную ручку, якобы проверяя механизм.

– Как скажете, – ответил стражник. – Удачи.

Как только он и его напарник скрылись из виду, я заявила:

– А ты делаешь успехи.

– Мне не нравится обманывать, – поморщился он. – Неприятное чувство.

– Чувство? – повторила я, склонив голову набок.

– Ты знаешь, о чем я.

– Ничего, привыкнешь. Скоро будешь врать, сам того не замечая.

На его гладком лбу появилась складка.

– Ты так говоришь, будто это хорошо.

Я усмехнулась, но к горлу подкатила тошнота. Меньше всего мне хотелось превращать Варина в подобие себя.

Мы поспешили в другой конец дворца, но на полпути, в одном из самых широких коридоров, наткнулись на большую толпу.

Мне захотелось убежать. Спрятаться. Слишком много людей. Слишком много глаз. Кто-нибудь наверняка поймет, что нам тут не место. Возможно, даже сам убийца.

Толпа в основном состояла из слуг. Многие держались за руки, и на каждом лице была скорбь.

– Чего это они тут собрались? – прошептала я.

– Не знаю, – ответил Варин.

Внезапно толпа разделилась надвое и встала вдоль стен, лицом к нам. Я бы проскользнула в первую попавшуюся комнату, но возле каждой двери кто-то стоял.

Они знают. Кристон раскрыл наш обман. Какое наказание ждет тех, кто перехитрил стражников и шатается по дворцу?

– Пора сматываться, – сказала я, в панике оглядываясь по сторонам.

– Успокойся. – Варин взял меня за локоть. – На нас никто не смотрит.

И правда, все взгляды были прикованы к стеклянному гробу в конце коридора.

– Королева Айрис, – пробормотал Варин.

Всевышние королевы! Только бы снова не смотреть на ее изувеченное тело!

Крышку гроба украшали зажженные свечи. Несли его архейские женщины, и двигались они прямо на нас.

– Надо убираться отсюда, – снова сказала я.

– Это траурная процессия, – покачал головой Варин. – Если мы уйдем, то вызовем подозрения. И оскорбим память королевы.

Последний раз я была на похоронах, когда погибли родители Макеля. Всю службу он крепко сжимал мою руку. Как же за три года все изменилось.

А до этого были похороны деда, когда мне было шесть. Саму церемонию я не помню – помню только, что все говорили о нем так, будто он еще жив. Вечером дома я спросила у родителей, когда дедушка вернется, и папа разрыдался. С того дня я никогда больше не видела, чтобы он так страдал. Пока не разбила его лодку и не разрушила его жизнь.

– Подвинься, – сказал Варин, и мы встали к стенке рядом с остальными. – Веди себя тихо.

– Ничего не обещаю, – попробовала отшутиться я, хотя во рту пересохло. Мне было невыносимо смотреть на королеву Айрис, ведь я могла бы ее спасти…

Но уходить было поздно.

В смерти ее лицо было спокойным. От сердитой гримасы, с которой она повернулась ко мне на аудиенции, не осталось и следа. Рана на горле была прикрыта, но я ее уже три раза видела и не забуду до конца жизни.

Похоже, это чудовищное убийство будет преследовать меня вечно. Что же это получается: единственное, что остается от нас после смерти, – это сломанное тело? А как же все, что было до этого? Как же воспоминания? Впрочем, и они однажды сотрутся, и не останется ничего.

Как бы я ни сопротивлялась, в голову лезли мысли об отце. Неужели я снова его подведу? Без ГИДРы он отойдет в квадрант без границ раньше, чем берега Тории пригреет летнее солнце. Он будет навсегда потерян для меня, а вместе с ним – и мама, ведь после папиной смерти она и видеть меня не захочет.

Что я буду помнить о нем через десять лет? Забуду ли его голос? Забуду ли, как он дразнил меня салагой, потому что я ничего не смыслю в морском деле, и как шутливо ерошил мои волосы? Вдруг в память о нем останутся лишь кровавые сцены из пещеры?

У меня затряслись руки.

– Не бойся, – прошептал Варин. Он решил, что я переживаю из-за королевы, но я, как обычно, думала только о себе. Что-то коснулось моей руки, и я вздрогнула. Это он сжал ее в своей.