Для картины телом выбрала самые жизнерадостные цвета — маджента, тосканское солнце, влюбленная жаба. Звучит многообещающе, согласитесь. На деле же за замысловатыми названиями скрываются оттенки розового, желтого и зеленого.

Прохладная бархатистая консистенция красок позволяет пальцам гладко скользить по поверхности кожи. Я неотрывно слежу за движением собственных рук в зеркальном отражении, пока окрашиввю свое голое тело. Соски сжались в тугие комочки, мелкая дрожь россыпью мурашек опустилась вниз до коленей, а потом влажным жаром сконцентрировалась между ног. Следуя за волной, на пульсирующую точку опустились влажные пальцы.

Я думаю о том, что написал Лаки-мен. Тоже представляю описанный им секс, допуская собственные маленькие вольности. Мне нравится картинка, где я стою на четвереньках, закусив зубами подушку, пока горячий и твердый член остервенело толкается внутрь меня. Нравится воображать, как невесомый, нежный, настойчивый язык заставляет корчиться от удовольствия, как под мягкими губами пульсирует и сокращается плоть, как припухшая разгоряченная кожа опаляется дыханием и мужскими стонами. А еще мне нравится представлять, как я в это же время пробую на вкус тугую головку члена. Эта мысль будоражит особенно. Единственная серьезная погрешность, допускаемая мною в своих фантазиях это то, что на месте безликого парня из сети неизменно предстает Калинин.

Черт бы его побрал!

Я злюсь сама на себя, но отпустить подобные фантазии не получается. Оргазм не заставляет долго ждать, тело вибрирует, рот раскрывается, выпуская в тишину прохладной комнаты полурык-полустон. Однако, до сих пор удовольствие от пальцев Стаса, пережитое на капоте чужой машины, остается самым ярким сексуальным опытом.

Единственным моим сексуальным опытом, в котором участвовали два реальных человека.

Умом я понимаю, что пора двигаться дальше. Мне двадцать лет и я гребанная девственница. Как-то надоело целомудрие. И раз уж с реальными мужчинами совершенно не складывается ни романтических, ни эротических отношений, пусть хоть виртуальный секс станет регулярным.

Будет ему эта чертова картина.

Пусть мастурбирует на нее.

Тело мое в отличной форме, стесняться нечего.

Кожа пылает яркими пятнами. Я осторожно прижалась телом к белоснежному холсту и практически сразу отстранилась. Отпечаток вышел немного смазанным, нечетким и на первый взгляд не очень-то напоминал женское тело.

Но что-то в этом было.

Особенно, если знать, каким образом получены разноцветные пятна на холсте, то вполне можно разглядеть и округлые очертания груди, и намек на пупочную впадинку, и плавный изгиб бедер, что стали немного пышнее, пока я топила в сахаре одиночество.

Принимаю горячую ванную и отправляюсь в кровать. Завтра утром тяжелый экзамен у самого вредного во всем университете преподавателя. День будет трудным.

Сдам экзамен — отправлю Лаки-мену фотку картины.

С трудом разлепляю глаза, морщась от противной мелодии будильника. Вы замечали, что любая музыка, даже самая приятная и ненавязчивая, становится ненавистной и раздражающей, если она будит вас по утрам? Вырывает из безмятежного забытья, окутывающего разум розовой дымкой, где нет ни тревог, ни забот, ни предателей.

Я о себе давно поняла одну истину. Я — не ранняя пташка.

Особенно зимой.

Замой я вообще не пташка. Я — сурок.

Мне бы спать до обеда, пока хотя бы какие-нибудь солнечные лучи не соизволят разогнать окружающий пустынный мрак, а не выползать на собачий холод, где можно довольствоваться лишь фальшиво приветливыми светодиодами. Ночи в Москве темными особо не назовешь, но искусственный свет фонарей и праздничной иллюминации меня, к сожалению, не бодрит, а бесконечно угнетает.

Хотя народу очень даже нравится окружающая предновогодняя мишура, сказочный антураж на центральных улицах, переливающиеся всеми цветами радуги пластиковые ели, надувные снеговики… Люди ждут чуда и готовят подарки для близких. Я же чуда не жду. И одаривать никого не собираюсь. Мне хочется забраться под одеяло и очнуться глубокой весной.

Ворчу и собираюсь на экзамен по единственному предмету, который вызывает у меня настоящий психоз. Сама дисциплина кошмарна в равной степени, как и ее преподаватель.

Впрочем, нас таких целый поток.

Философия.

И Ипполит Григорьевич.

Они и по отдельности невыносимы, а в убийственном тандеме друг с другом обещают все муки студенческого ада.

Вот вам философский вопрос.

Есть ли на всем белом свете более бесполезная и непонятная наука?

Философия — это любовь к мудрости, сообщил нам Пифагор. Пожалуй, на этом великому математику стоило остановиться.

Общая онтология. Онтология материального мира. Онтология идеального мира. Диалектика. Гносеология. Философская антропология. Социальная философия. Аксиология.

Господи!

Этими словами пытать можно!

Философия мировой скорби Шопенгауэра. Философия жизни Ницше. Теория отчуждения Маркса. Критическая теория познания Канта. Теория предустановленной гармонии Лейбница. Пантеизм Спинозы. Дуализм Декарта. Релятивизм. Гилозоизм. Эпифеноменализм. Экзистенциализм.

Даже просто перечисляя названия философских учений можно свернуть язык, что-то безвозвратно сломать в собственной голове или случайно вызвать Дьявола.

Но сам курс — лишь половина проблемы.

Его еще можно попытаться понять, вникнуть, разобраться, запомнить, выучить, списать на худой конец. А вот с Ипполитом Григорьевичем дела обстоят куда хуже.

Убежденный фанатик самого себя, он культивирует чувство собственного превосходства через пытки студентов философией.

Более того, у мужчины имеется собственная теория, хоть и официально не признанная в мировом научно-философском сообществе, но довольно популярная среди абсолютно любых преподавателей абсолютно любых вузов, абсолютно любых городов нашей необъятной родины.

И вот основные аксиомы в философии Ипполита Григорьевича.

Первое. Философия — основа всех наук. Это самая важная и жизненно необходимая дисциплина. Без знаний философии ты — никто!

Второе. На «отлично» философию не знает даже Ипполит Григорьевич. А женщина априори не способна ни распознать смысл, ни постигнуть тонкости этой великой науки в силу своего природного несовершенства и отсутствия адекватной логики.

Третье. Если Ипполит Григорьевич говорит, все молча слушают и кивают, ибо он, словно пророк, вещает истину.

В общем, еще ни один студент не сдал философию с легкостью. В институте давно существует поверье, что даже экватор не считается настоящим, если ты не сдал экзамен Ипполиту.

Затолкала в рюкзак конспекты, учебник, зачетку. Выскочила за дверь и юркнула в свою малышку. Меня слегка потряхивало. Я честно все учила. Загвоздка в том, что если Ипполит Григорьевич в своих личных убеждениях и ошибался на счет философских способностей женщин в целом, то на счет одной конкретной все же был прав. Я и философия несовместимы на клеточном уровне. Мой романтический мозг и богатая фантазия не в состоянии постигнуть мудрость великих умов, имевших в свое время слишком много свободного времени, чтобы глобально размышлять о каждой мелочи.