Сержант Голкомб медленно прошел к свидетельской стойке. Поего поведению было понятно, что он совсем не собирается хоть как-нибудьпомогать стороне защиты.

– Вы установили владельца бриллиантов, найденных в сумочке,которая, как здесь было заявлено, принадлежит моей подзащитной?

– Протестую, – поднял руку Сэмпсон. – Данный вопрос неотносится к делу. Не важно, кто является владельцем бриллиантов.

– Но мне показалось, будто обвинение заявляло, что этибриллианты были вытащены из нательного пояса, найденного на убитом, – сказалМейсон.

– Обвинение ничего подобного не заявляло. Фотография телапоказывает положение нательного пояса и его состояние. Но, за исключениемнеобходимых упоминаний, мы не делали никаких заявлений о том, что…

– Думаю, данный вопрос можно считать необходимым, – перебилего судья Барнс. – Он напрямую относится к делу. Я разрешаю свидетелю ответить.Сержант Голкомб, так вы установили владельца бриллиантов?

– Да, – вынужден был признать Голкомб.

– Бриллианты были украдены? – спросил Мейсон.

– Да.

– Откуда-то из Нового Орлеана?

– Именно.

– И страховая компания обещала награду за их находку?

– Да.

– И вы, как один из нашедших, заслужили часть этой награды?

– Да.

– И сколько же составляет эта награда?

– Я протестую, – вмешался прокурор. – Материальные интересысвидетеля не имеют никакого значения, по крайней мере в рамках этого дела.

– Протест принят, – постановил судья.

– Когда вы осматривали место преступления, сержант, –продолжал Мейсон как ни в чем не бывало, – сразу же после обнаружения телаКуленса вы выяснили, что в электрическом щите выбило пробки?

– Да, это так, – ответил Голкомб.

– И вы выяснили, чем это было вызвано?

– Да. Из одного патрона люстры вывернули лампочку. Затемтуда вставили медную монету и вкрутили лампочку обратно. Как только включилисвет, предохранитель сгорел.

– А вы проверили эту монету на отпечатки пальцев? –продолжал адвокат.

– Протестую, – в очередной раз сказал Сэмпсон. – Это неотносится к делу.

Судья Барнс удивленно взглянул на прокурора:

– Неужели? Прокурор придерживается мнения, что полиция неможет приводить в пользу обвиняемого доказательства, указывающие на то, чтопреступление мог совершить кто-то другой?

– Ваша честь, обвинение придерживается мнения, что прирассмотрении дела все должно быть предельно ясно, – ответил прокурор. – Наданный момент нет никаких свидетельств, влекущих необходимость доказывать, чтов дом заходил кто-то еще, кроме обвиняемой.

– Но, насколько я понял, в начале заседания вы сами сказали,что мотивом было ограбление, и…

– Надеюсь, вы простите, что я вас перебью, – не дал судьедоговорить Сэмпсон. – Но иногда прокурор в процессе рассмотрения дела принимаетрешение изменить свою тактику, в зависимости от открывшихся на слушанииобстоятельств.

– Я это прекрасно понимаю. Но данное свидетельство абсолютноправомерно. У вас будет возможность задать все интересующие вас вопросысвидетелю позже. Сейчас свидетель вызван стороной защиты. Протест отклонен. Таквы сняли отпечатки пальцев с той монеты, сержант Голкомб?

– Да, – ответил сержант.

– И вы конечно же снимали отпечатки пальцев обвиняемой поэтому делу? – продолжал Мейсон.

– Да.

– Вы сравнивали отпечатки пальцев моей подзащитной сотпечатками пальцев на этой монете?

– У нее на руках были перчатки. Она бы не оставила никакихотпечатков, – ответил Голкомб.

– Я об этом не спрашиваю, – нахмурился Мейсон. – Яспрашиваю, сравнивали ли вы эти отпечатки?

– Да.

– Они были идентичны?

– Нет.

– А теперь, если суд позволит, – проговорил Мейсон, – я быхотел попросить сержанта Голкомба продемонстрировать фотографии отпечатковпальцев, снятых с монеты, и дать свидетелю Дрейку возможность доказать, что этобыли отпечатки пальцев Пита Шенери, человека с криминальным прошлым.

– Я протестую! – взвился Сэмпсон. – Протестую против этогозаявления, против этой процедуры и против того, каким способом было сделано этопредложение перед присяжными. Это просто очередная попытка все запутать. Судуже определил, что свидетель Дрейк не может знать точно, принадлежат ли снятыеим отпечатки пальцев Питу Шенери.

– Правильно ли я понимаю, что прокурор хочет помешатьстороне защиты идентифицировать человека, который установил монету в патронлюстры? – поинтересовался судья Барнс.

Сэмпсон вытер платком вспотевший от усердия лоб.

– Я не понимаю, как это может относиться к данному делу. Этопросто еще больше все запутает. Давайте предположим, что какой-то человеквходил в дом с целью ограбления до того, как было совершено убийство. Это никакне относится к данному делу.

– А что, если этот человек вошел в дом в момент убийства? –сухо осведомился судья Барнс.

– В этом случае не имеет значения, кто именно это был. Усуда и так уже есть доказательства того, что отпечатки пальцев на монете непринадлежат подсудимой. Это все, что сторона защиты должна доказать… Вашачесть, подсудимая должна лишь доказать, что не участвовала в ограблении и невставляла монету в патрон люстры. И с того момента, как этот факт считаетсядоказанным, выявление лица, сделавшего все это, становится безотносительным кделу, если только это лицо не действовало в преступном сговоре с обвиняемой. Исторона обвинения протестует против таких попыток.

– Отлично! – всплеснул руками Мейсон. – Если обвинение нехочет, чтобы присяжные узнали, кто на самом деле убил Остина Куленса, я несобираюсь тратить свое время, пытаясь сделать за них их работу. Вопросснимается. Свидетель может быть свободен.

– Это нечестно! – выпалил Сэмпсон. – Вы просто пытаетесьперетянуть присяжных на свою сторону!

– Вы тут единственный, кто… – заорал на него Мейсон.

– Джентльмены, – перебил его судья Барнс. – В этом судебудет соблюдаться порядок. Я не хочу, чтобы здесь еще хоть раз прозвучалиподобные замечания. Мистер Мейсон, ваше замечание в отношении стороны обвинениябыло необоснованно и неправомерно. Мистер Сэмпсон, ваше замечание в отношениицели, с которой мистер Мейсон задает свидетелю вопросы, было поистине из рядавон выходящим. Мистер Сэмпсон, суд в первую очередь делает предупреждение вам,потому что именно ваше замечание, которое было абсолютно неправомерным, вызвалостоль же неправомерную реакцию мистера Мейсона. Факт остается фактом,джентльмены, вы больше не должны переходить на личности. Это мое последнеепредупреждение.