Хоган наклонился вперед, чтобы убедиться в словахлейтенанта.

– Я протестую против такой проверки, – заявил Сэмпсон. –Пусть свидетель отвечает на вопрос так, чтобы это было понятно присяжным.

– Это же ваш эксперт, – усмехнулся Мейсон. – Если хотите, выможете его вообще удалить с трибуны.

Хоган отошел от лейтенанта, взглянул на прокурора и едвазаметно кивнул.

– Подойдите к присяжным, – попросил Мейсон лейтенантаОгилби. – Покажите им отметины, которые оставляет боек на гильзе в барабанеэтого револьвера, и отметины на гильзе, которую вы подобрали там, где стрелялис мисс Трент.

Лейтенант подошел к скамье присяжных, которые сразу жеподались вперед, чтобы лучше видеть, и показал им отметины, оставленные бойком.

Сэмпсон принялся шепотом что-то обсуждать с Хоганом.

– У меня больше нет вопросов к свидетелю, – сказал наконецпрокурор.

В голове Сэмпсона был настоящий бардак. Он то и дело пыталсявыстроить факты в одну цепочку, но это у него почему-то никак не получалось.Прокурор пребывал в смятении. Он чувствовал себя так, будто стоял на станцииметро, мимо него проносились поезда, а он безуспешно пытался их остановить.Сэмпсон знал, что на него смотрят люди, что судья Барнс сидит нахмурившись итоже пытается во всем разобраться, что Мейсон довольно усмехается, чтоприсяжные недоумевающе на него смотрят. У него пересохло во рту. Затем онуслышал, что Мейсон вновь заговорил:

– Теперь, когда суд, как я думаю, убедился в том, чтоДжорджа Трента не могли застрелить из револьвера Трента, следует сделать вывод,что его убили из револьвера Куленса, поскольку в нашем деле имеется всего дваревольвера – револьвер Трента и револьвер Куленса и всего две пули – пуляТрента и пуля Куленса. Пуля, извлеченная из тела Трента, оказалась идентичнойпуле, отстрелянной из одного из револьверов, находившихся на экспертизе убаллистиков. И раз уж это не могла быть пуля, выпущенная из револьвера Трента,это должна была быть пуля из револьвера Брил. А теперь, ваша честь, учитываяобстоятельства, я прошу разрешить присяжным осмотреть место преступления в домеОстина Куленса.

У Сэмпсона остался только один инстинкт – сражаться дальше.

– С какой целью, ваша честь? – Прокурор вскочил с кресла. –Ведь абсолютно ясно, что мы ничего не добьемся, если присяжные проведут этупроверку.

– Что там есть такого, чего бы вы не хотели показыватьприсяжным? – поинтересовался Мейсон.

– Ничего, – как бы оправдываясь, пожал плечами Сэмпсон.

– Тогда почему бы не разрешить им самим все увидеть?

– Подождите, мистер Мейсон, – вмешался судья Барнс. –Пожалуйста, перестаньте спорить с обвинителем и обращайтесь к суду. С какойцелью вы просите дать присяжным возможность ознакомиться с местом преступления?

– Сейчас объясню, – начал Мейсон. – Револьвер, которыйсвидетель Дигерс, как он говорит, нашел в сумочке миссис Брил, на самом делепоявился из кармана Остина Куленса. Помните, сержант Голкомб говорил о том, чтоправый карман брюк Куленса был пуст? Так вот, у Остина Куленса была привычканосить с собой оружие, и в том кармане он держал револьвер, из которогозастрелили Джорджа Трента. И это тот самый револьвер, который, по словамсвидетеля Дигерса, был найден в сумочке обвиняемой. А теперь, если мы вспомнимпоказания свидетелей Голдинга и Танис… Оба они заявили, что слышали двавыстрела. По заключению патологоанатома, в теле Остина Куленса была найденавсего одна пуля. И не прозвучало правдоподобного объяснения по поводу того, изкакого револьвера был сделан второй выстрел. Учитывая данные обстоятельства,защита считает, что присяжным необходимо предоставить возможность самимосмотреть место преступления и, если они пожелают, провести расследование сцелью выяснить, нет ли где-нибудь второй пули…

– Не думаю, что это правомерно – дать присяжным возможностьосмотреть место преступления, чтобы они стали свидетелями в случае находкичего-либо, что может иметь решающее значение для дела, – перебил адвоката судьяБарнс, покачав головой. – Тем не менее суд назначит независимого эксперта,чтобы провести такой осмотр, если защита настаивает, и при этом осмотре могутприсутствовать представители обеих сторон. Вы доложите суду о результатахутром.

– Меня это вполне устраивает, – кивнул Мейсон. – И чтобы ещераз доказать, что я всего лишь хочу установить правду, предлагаю суду поручитьКарлу Эрнсту Хогану, эксперту по баллистике департамента полиции, провести этотосмотр в присутствии мистера Сэмпсона как представителя прокуратуры и меня какпредставителя Сары Брил.

– Так тому и быть, – решил судья Барнс. – Суд прерывается додесяти часов завтрашнего утра.

Зал заседаний наполнился гулом голосов.

Всю дорогу к дому Куленса Ларри Сэмпсон пребывал взадумчивом молчании. Мало-помалу ему все-таки удалось связать воединоотрывочные мысли, роившиеся в голове. Хоган также хранил молчание. Это быломолчание человека, который боится сказать что-нибудь лишнее. Перри Мейсон же,наоборот, выдавал оживленные монологи, хотя они не имели ничего общего с деломмиссис Брил. Он рассказывал истории, обсуждал политику и держал такой темпразговора, что никто, кроме него самого, не успевал вставить ни слова.

Позади машины, в которой сидели юристы и человек,назначенный судом для проведения осмотра, ехали полицейский патруль и триавтомобиля с журналистами и фоторепортерами. Сэмпсон обернулся и увидел сквозьзаднее стекло россыпь зажженных фар. Он почему-то чувствовал себя не в своейтарелке.

– Послушайте-ка, – заговорил прокурор. – Нам не нужно, чтобывся эта орава толпилась вокруг.

– Почему же? – поинтересовался Мейсон.

– Они станут мешаться под ногами, пока мы будем искатьдоказательства, – ответил Сэмпсон. – Кроме того, судья постановил, что толькомы трое можем присутствовать.

– Да нет же, – сказал адвокат. – Судья назначил Хогананезависимым экспертом. А нам разрешено его сопровождать, чтобы убедиться в том,что все будет по-честному. А насчет всех остальных ничего не было сказано.

– Но я не хочу, чтобы они были там.

– Отлично, – хмыкнул Мейсон. – Тогда вы займетесь тем, чтобыне допустить их в дом. Представляете, как это воспримут репортеры?

– А почему бы вам не заняться этим? Вы же знаете, ядолжностное лицо и не слишком хорошо умею общаться с прессой.

– Если этим буду заниматься я, то сразу же пущу их внутрь.

Как только Хоган вошел в комнату, где нашли тело ОстинаКуленса, репортеры мгновенно заполнили весь коридор. Фотографы делали одинснимок за другим, повсюду сверкали вспышки. И на этих фотографиях, чуть позжеопубликованных в утренних газетах, был Перри Мейсон, улыбающийся, бодрый,уверенный, в то время как на лице прокурора читалось лишь беспокойство,сменившее недавнее самодовольство.