Вот уже несколько дней она готовилась, скрашивая ожидание разными способами. В последние дни она взяла в привычку выпивать ежедневно по две бутылки минералки. Она выбиралась на солнце, но ненадолго, максимум на час, методично, слой за слоем умащая себя, пока не добилась идеального результата, искусного маслянистого загара, совершенно золотой кожи с красивыми светлыми пятнами, оставшимися на ее голом теле на память о раздельном купальнике. Едва вскочив с постели, она с тайным волнением прыгала на весы. Она любила вкусно поесть, любила гульнуть. Любила поздно ложиться, да и выпить тоже любила. Поэтому она контролировала себя с точностью до грамма, рассчитывая, сколько спать, что есть, с огромной осторожностью обращаясь с этим телом, которое могло удивительным образом меняться в зависимости от времени, освещения и рациона. Она полировала ногти, красила глаза, щедро поливала волосы шампунем, одним с водорослями и другим – яичным. Она сделала пилинг и натиралась под душем кофейной гущей. Ноги и зону бикини она доверила только косметологу. Она была счастлива, вся аппетитная, выверенная до миллиметра. На ней была новенькая майка «Petit Bateau» в полоску. «Это что, для шестилетних?» – спросила, увидев ее, Клем.

– Ждать придется черт знает сколько, – опять сказала Клем, заранее тоскуя.

– Да нет же.

– Не нет, а да. Уж извини.

Девушки пошли на перрон номер два, абсолютно пустой. Обе были в кедах, юбках, с распущенными волосами. Поезд прибывал в шестнадцать сорок две, стоянка максимум две минуты. Вокзал в Эйанже уже практически не использовался, но сохранялся из принципа, потому что мэр, он же депутат, возвел это в ранг политического дела, и потому что город без вокзала – это же ни на что не похоже. На обшарпанных стенах висели нечитабельные плакаты с расписанием регионального экспресса, который давно уже здесь не ходил. Реклама шестимесячной давности. Жуткая духота. Клем решила подождать в тени. Стеф, вся на нервах, не отрывала взгляда от точки на горизонте, в которой сходились рельсы.

Она была счастлива. Вот она – награда за все муки.

Потому что последние несколько месяцев она вкалывала как лошадь. Стеф всегда была пофигисткой. Она довольствовалась двумя образами: грустная и милая, этого было достаточно, чтобы все устраивалось само собой. Только вот перед самыми экзаменами ее отец стал питать какие-то непредвиденные амбиции. А может, он вдруг испугался за ее будущее. Как бы то ни было, он сказал – как отрезал: если она не сдаст выпускной экзамен с отличием, то на тачке и каникулах может поставить жирный крест.

– Ты что, серьезно?

Она хорошо запомнила момент, когда он вот так на нее наехал. Она стояла на кухне и ела клубничный йогурт. Очень может быть, что теперь она на всю жизнь возненавидит этот запах.

– Я тебя предупредил. Все. Мне нужна отличная отметка, не то не видать тебе машины.

– Но я уже сдала на права.

– Ну и что? Вчера на стадионе я видел отца твоей подружки. Она собирается поступать на подготовительное. В Лионе.

– Ну и что?

– А то, что хватит болтать! Ты не глупее ее.

Вот козлиха эта Клем. Тихушница. Теперь из-за нее Стеф оказалась припертой к стенке.

– Да она пашет как ненормальная чуть ли не с младших классов.

– А ты все это время чем занималась?

– Ничем! Слушай, чего ты от меня хочешь? Чтобы я нагнала десять лет за три месяца? Бред.

– Я говорил с твоей матерью. Будет как я сказал. И еще ты заполнишь наконец документы на поступление в университет. Это уже несколько недель тянется.

– Ну да…

– Когда?

– Сделаю.

– Сегодня.

– Блин, – застонала Стеф.

И с досады швырнула йогурт в мусорное ведро вместе с ложкой.

Этот ультиматум стал для нее действительно тяжелым ударом, потому что как раз незадолго до того она присмотрела себе маленькую машинку, «Пежо 205» с пробегом двести двадцать пять тысяч километров, при этом красную и с откидным верхом, и родители уже сказали «да». Вместе с Клем они уже чего только не напридумывали, размечтались до невозможности. И вдруг ни с того ни с сего, посреди оборудованной кухни, все мечты рассыпались в прах.

С тех пор, как отец нацелился на мэрию, его обуяла совершенно неконтролируемая жажда соответствия. Мать практически не могла показаться на людях в мини-юбке. Теперь же ему, видите ли, приспичило обзавестись дипломированным потомством. Когда он увлекался тачками и хотел менять их каждый год, и то он всех не так доставал.

Но если все как следует взвесить, главная опасность – это все же каникулы, потому что машину она в конце концов получит, надо только как следует обработать родителей. Машина в их краях – необходимость, к тому же это недорого, они не будут долго сопротивляться. Каникулы же – совсем другое дело. Они с самого начала стали брыкаться относительно ее планов. Надо сказать, что тут и правда было чего испугаться. У Ротье был домик в Стране Басков, в сущности, хибара, что-то вроде овчарни с видом на море, и каждый год в августе они собирали там друзей, небольшую компанию избранных. Так вот, в этом году Стеф и Клем тоже удостоились их приглашения, в первый раз, что было знаком особого расположения. Надо сказать, что с некоторых пор Стеф с Симоном считались парой, несмотря на ссоры, психодрамы, примирения – все эти перебои, которые, собственно, и определяли ритм их отношений. Она была его девчонка, и все. Точка.

Как бы то ни было, начиная с апреля жизнь Стеф превратилась в сидячий кошмар. Раньше она рассчитывала натянуть средний балл на скромную десятку, и то за счет английского и физкультуры с коэффициентом пять, но теперь из-за родительских требований с головой ухнула в омут беспросветной зубрежки. И что хуже всего, параллельно она сдавала на права.

Таким образом, в течение нескольких недель она проживала свои дни в небывалом ритме. Вставала в шесть утра, занималась до завтрака, особо налегая на историю и географию, требовавшие нереальных усилий памяти. Ялта, Соединенные Штаты, Япония, Карибский кризис, «Славное тридцатилетие» – блин, да будет этому когда-нибудь конец? Она купила картонные карточки. Делала записи синей пастой, даты выделяла красной. Потом быстро заглатывала мюсли, запивая их апельсиновым соком, и снова повторяла материал в машине по дороге в школу. Потом были уроки, дополнительные занятия по математике. В ее случае учитывались все предметы, даже философия. «Государство» Платона? Вы это серьезно? Интересно, кто составляет эти дикие программы? В стране, изнемогающей от безработицы, социализма и азиатской конкуренции, молодежь, значит, должна интересоваться этой античной мурой? Стеф приставляла два пальца к виску прямо посреди информационного центра, что очень веселило Клем, но самой ей не слишком помогало разобраться в «мифе о пещере»[25]. Через какое-то время она решила сконцентрироваться на «Анналах». Эти небольшие книжечки были здорово сделаны, там было все что нужно, чтобы не опозориться на экзаменах. Самое важное она подчеркивала. Она так паниковала, что под конец в книгах не осталось ни одной неподчеркнутой строчки. Иногда в припадке отчаяния она зарывалась лицом в скрещенные на столе руки. Плюс ко всему стояла прекрасная погода, и по телику скоро должны были показывать «Ролан-Гаррос».