— Придуривается, — снова промяукал коротышка. — Давай, дурья башка, загадывай желание, и мы за секунду забросим тебя в Чикаго.

— Да, только придётся кое-что подписать, — проскрежетал Воланд. — Так, одна простая формальность.

— Если формальность, то зачем подписывать? — хмыкнул я. — Даю честное комсомольское слово. Давайте по рукам, и я полетел, — я протянул ладонь Воланду, улыбнувшись простоватой и даже немного дебильноватой улыбкой.

— Мессир, кажется, нас кто-то держит за дураков, — мяукнул низкорослый толстяк. — Нам твоё честное комсомольское слово, как мертвецу горчичник на поясницу. Вот читай, расписывайся и лети, — коротышка протянул мне появившийся из воздуха пергаментный свиток с текстом.

— Ну, хорошо, — я взял бумагу и одним глазом пробежал её содержимое, в котором чёрным по белому значилось, что на одно своё желание, от меня потребуют выполнение одной просьбы товарища Мессира. — Хорошо, — прокашлялся я, — не хотите честного комсомольского слова, могу дать честнейшее слово достойного строителя коммунизма.

— А что вас, Иван, не устраивает в договоре? — криво усмехнулся Воланд. — Там вроде все честь по чести.

— Просьба, которая не ограничена ничем, может слишком дорого обойтись в будущем, — я вернул бумагу толстому коротышке. — И вообще, давайте прощаться, мне на концерт пора, у меня там финальная песня сейчас закончится. У вас свой праздник, у меня свой.

— Интересный вы человек, хоккеист Иван Тафгаев, — проскрежетал Воланд. — Многие бы на вашем месте подписали всё что угодно за своё заветное желание. А вы вместо НХЛ играете в хоккей с простыми заводскими любителями, ещё и кочевряжитесь.

— Многие вольны поступать, как им заблагорассудится, а я что угодно не подписываю, — пророкотал я, сжав словно боевую алебарду клюшку в руках.

— Похвально, — по слогам произнёс Мессир. — Бегемот, дай нашему гостю небольшой новогодний подарок и проводи его в этот самый ДэКа.

— Не извольте беспокоиться, — коротышка галантно поклонился Воланду, а тот, взяв под руку Маргариту, которая вела себя как лишённая воли кукла, пошёл к остальным гостям.

— Дурья башка, — тут же заворчал Бегемот, — мы услугу, ты услугу, ты мне, я тебе, чё ты затупил? Весь мир так живёт. Все дела вокруг так делаются. Теперь локти кусать будешь.

— Я до локтей зубами не достаю, — буркнул я.

— Иди за мной, шутник, — хохотнул коротышка и очень резво побежал прямо через толпу танцующих женщин и мужчин.

Странно, но люди, которые кружились под очередной вальс Штрауса, как-то сами собой незаметно расступались перед котом Бегемотом и вообще в такой толчее никто никого не задевал и не касался. А музыка струилась буквально со всех сторон, что создавало полное ощущение объёмности звука. К тому же люстры, волшебным образом попадая в ритм вальса, стали переливаться разными световыми огнями. Но больше всего меня поразило ночное звездное небо. Пока мы с Бегемотом куда-то бежали небосвод очень медленно, но заметно глазу, поворачивался против часовой стрелки.

— Весело тут, — пробубнил я себе под нос, когда коротышка остановился на небольшом пятачке, где никто не танцевал.

— Это тебе, — протараторил кот Бегемот, сунув мне в руки голубую картонную коробочку размером десять на десять сантиметров. — Значит так: загадываешь желание, открываешь футляр, вылетает мыльный шарик, лопается и считай, что загаданное в наступающем году сбудется. Сразу хочу предупредить: фантазируй в пределах разумного, небольшое чудо, не более. И от меня можешь половинку крохотного желания загадать, хе-хе-хе. И вот ещё что! Грамоту от заводского профсоюза, как и обещал, пошлёшь мне ценной бандеролью. У меня ни одной грамоты дома нет, — жалобно замяукал кот Бегемот.

Из-за чего я не удержался и почесал толстенького коротышку за кошачьим ухом, как это иногда делал своему коту Фоксу. Бегемот блаженно заурчал, затем уставился на меня большими удивлёнными глазами и возмущённо шлёпнул по моей руке.

— Благодарственную грамоту с большой круглой печатью я гарантирую, — смущенно произнёс я.

— Смотри! Салют! — громко мяукнул он.

«Что я салютов не видел?» — подумал я, улыбнувшись и подняв глаза к небу, где захлопали большие гроздья разрывающихся фейерверков. И в ту же самую секунду эти разноцветные брызги огней превратились в обычные бумажные листочки, а звёздное небо стало простым потолком уездного ДК. И до моего уха долетели аплодисменты зрителей и их же дружные скандирования:

— Молодцы! Молодцы!

— Поклонились! — скомандовала режиссёрка Кира Нестерова.

И я вместе с артистами агитбригады автоматически согнулся в пояснице. И только мне подумалось, что я пережил пусть необычный, но кратковременный сон, как в правой руке обнаружил небольшую голубую коробочку.

* * *

— Ванечка, ты, что будешь пить? — спросила меня Наташа Сусанина, накрывая стол, который мы с ребятами из агитбригады вынесли на сцену.

— Безалкогольное пиво, — брякнул я, затем прокашлялся и добавил, — в том смысле, что берёзовый сок.

— Кто ж, твою дивизию, в Новый год пьёт безалкогольный сок⁈ — прокрякал старик Харитоныч, обнимая как новорожденного ребёнка пятилитровую бутыль самогонки.

— Мужики, принимай подарок от благодарных зрителей! — захохотал я, видя, как в зрительно зале переминается с ноги на ногу хозяин моего временного дома.

— Вот это презент! — радостно рявкнул Вовка-гитарист и первым спрыгнул со сцены, по которой артисты бегали туда и сюда перетаскивая стулья и угощения.

— У меня тама в санках ещё одна такая «красотка», — важно заметил Харитоныч, передавая бутыль нашему музыканту. — Впускаете меня в свою молодую компартию, али как?

— Проходите-проходите, Иннокентий Харитонович, — кивнула Кира Нестерова. — Товарищи, давайте побыстрее остался час до Нового года.

«Ещё вагон времени, чтобы расслабиться, — усмехнулся я про себя, разглядывая загадочный картонный подарок. — Как так меня куда-то перенесли, если я, по утверждению ребят, всё время был на сцене и даже вроде как пел. Либо я исчез всего на мгновенье, а потом просто-напросто долго не мог прийти в себя? Хотя какая разница, что да как? Есть вполне осязаемый подарок, нужно не мудрствуя загадать желание и открыть коробочку. А что я хочу? Хочу летом вернуться в Высшую лигу. Однако она от меня и так не убежит, тем более это пообещали парни из конторы Юрия Андропова. Но в „Вышку“ мало вернуться, там надо ещё и заиграть. А для этого нужно здоровье и ещё раз здоровье. Старые и больные