— Ты чё, мужик⁈ Мы же просто хотели пошутить! Получишь 15 суток за хулиганку!

— Слушай ты, утырок, вы у меня вперёд за попытку изнасилования сядете! — взвизгнула Сусанина. — Я ваши хари пэтэушные мигом запомнила!

«Пэтэушники?» — удивился я и, сделав шаг в направлении двух валяющихся в обмороке тел, пригляделся к ним повнимательней. И точно, здоровяком оказался гроза нашего местного ПТУ по кличке Шар или Семён Шаров, если заглянуть в паспорт. Вторым был его мелкий, но наглый и пронырливый дружбан Константин Соловьёв или Соловей, как его кликали все остальные ребята из училища. Они уже приходили в мой цех, что-то вынюхивали, что-то выспрашивали, но ни в одну из трёх бригад так и не записались. Чему я был в принципе рад. Ведь из людишек, которые привыкли отнимать чужое, редко получаются нормальные трудолюбивые ребята. Хотя подобных историй, когда бывший бандит становился примерным семьянином и передовиком производства, я знал не мало.

— Эй-эй-эй, какое изнасилование? — перепугался длинный, которого я толком не рассмотрел. — Мы пошутили.

— Хорошая получилась шутка юмора, смешная, — криво усмехнулся я. — У твоего кореша Шарова сломан нос, а у этого мелкого Соловья, скорее всего, сотрясение мозга. Вы в следующий раз, когда захочется пошутить, по улицам не шатайтесь, не теряйте времени даром, сразу добро пожаловать в мой цех. Я прямо на рабочем месте кому челюсть сверну, кому зуб выбью, вместе и обхохочемся. Ладно, поехали дальше, — пробурчал я в строну, похрапывающего на санках Харитоныча, и потащил повозку вперёд.

Примерно десять минут наша маленькая компания двигалась в полной тишине. Сусанина несколько раз тревожно оглядывалась назад, наверное, думала, что эти отморозки бросятся вдогонку, чтобы устроить матч реванш. Но лично я был просто уверен, что со сломанным носом здоровяк Шаров никуда не побежит. А два его «шакалёнка» теперь вообще будут обходить меня за километр. И лишь когда в ста метрах впереди мелькнул наш деревянный домик, Наташа снова обрела дар речи.

— Ну, Ванечка, ты и дал, ха-ха-ха, — немного нервно захохотала она, — одним ударом бах и все трое хлоп! Ты просто не представляешь, как я перепугалась.

— Страх — это нормальная реакция организма, — кивнул я, снова поменяв затёкшую левую руку на правую. — Кстати, люди от страха способны на такие вещи, которые в обычной жизни они даже представить себе не могли. Я слышал одну историю, как лётчик полярной авиации, увидев белого медведя рядом с собой, запрыгнул на трёхметровое крыло самолёта.

— И что было потом? — спросила девушка, продолжая заливаться смехом.

— Потом оказалось, что он совершил прыжок на уровне мирового рекорда, — выдохнул я, остановив санки за полсотни метров от калитки дома. — Сейчас Харитоныча завезу в хату и тебя провожу. Устала, наверное?

— А я сегодня домой и не собираюсь, — хихикнула Сусанина. — Мама в курсе, что я у подружки ночую, ха-ха. Я сегодня от тебя никуда не уйду, — шепнула Наташа, чмокнув меня в щёку.

«Вот и додедморозился», — подумал я про себя.

* * *

В воскресенье 5-го января наш хоккейный стадион в четвёртый раз заполнился под завязку. На матч пожаловали полторы тысячи александровцев и ещё пять сотен человек, которые прибыли из соседних населённых пунктов: из Луньевки, Яйвы, Всеволод-Вильвы и посёлка Шахты. А так же ради хоккея из посёлка Талого нагрянули бойцы военизированной охраны местных кизеловских санитарно-профилактических лагерей для товарищей зэков.

Примерно три десятка раскрасневшихся от мороза и алкоголя солдатиков непрерывно бегали в вагончик за пирожками, выпивали, спрятавшись за трибуны, и интересовались у местных барышень: «не нужен ли их маме зять?». И эти бравые бойцы вызывали моё самое неподдельное беспокойство. А когда после второго периода Толик Гаврилов шепнул, что вся наиболее дерзкая братва собирается после матча этих бойцов ВОХРа отмудохать, я забеспокоился ещё сильнее. Мне на стадионе такие разборки были не нужны.

— Слушай, Толик, — прошептал я, пока старший тренер давал свои «ценные указания» остальной команде, — к нам ведь на матч мужики из Шахт приехали организованно на трёх автобусах, так? Есть возможность с ними переговорить, чтобы они этих «морпехов» вывезли за пределы нашего городка?

— Не знаю, — пожал он плечами и, с сожалением похрустев костяшками пальцев, добавил, — у меня двоюродный брат в Шахтах живёт и он сегодня на хоккее. Попробую пообщаться с ним.

— Давай-давай, — хлопну я Толика по плечу, — сделаешь большое мирное дело.

— Товарищ Тафгаев, а вам не интересен план на третий период матча? — с очень важным видом обратился ко мне Толь Толич.

После пяти лёгких побед подряд, которые одержала команда в первенстве области, заводской инструктор физвоспитания почувствовал себя никак не меньше наставника ЦСКА Анатолия Тарасова, и уже третий день нашего обычного простоватого мужичка как подменили. В манере общения Толь Толича стали проскакивать нотки морального и интеллектуального превосходства, словно он большой знаток и эрудит этой игры с шайбой, а мы так — погулять вышли. Кстати, сегодняшний матч против команды шахты «Ключевская» из Губахи тоже неумолимо продвигался к победе, так как счёт после 40-а минут игры был уже 10:3 в нашу пользу.

— Не интересен, — рыкнул я. — А вот то, как вы без меня на следующих выходных сыграете два выездных матча в Соликамске, очень интересно.

— Вы, товарищ Тафгаев, зря беспокоитесь. Мы сыграем, — Толь Толич на несколько секунд задумался, чем бы продолжить фразу и лишь потом, несколько раз прокашлявшись, произнёс, — по науке сыграем. Как здесь записано, — старший тренер постучал по своей общей тетради, куда заносил некоторые мои комбинации.

— Тогда я за вас, мужики, спокоен, — хмыкнул я. — Пошли на лёд, команда молодости нашей, команда без которой нам не жить, — проворчал я строчки ещё не написанной песни Пахмутовой и Добронравова и, первым встав с лавки, пошагал на мороз.

— Молодцы! Молодцы! — дружным скандированием встретили зрители появление команды на льду.

Я по дежурному поднял клюшку вверх, поблагодарив народ за поддержку команды и подумал, что в иных городах миллионниках двух тысяч на хоккей не приходит, а здесь, что ни матч, то полный аншлаг. Затем покосился на Толь Толича, который красный как рак стоял около калитки и буравил меня маленькими злыми глазками. И прежде чем встать на точку вбрасывания про себя прорычал: «Сейчас я тебе, товарищ старший тренер,