Далеко, очень далеко в долине, между двумя гигантскими горами спряталась маленькая хижина. Из ее трубы змеится тонкая струйка дыма.

И слава богу – иначе я бы ее не увидела. И даже так удается разглядеть только часть зеленой жестяной крыши и коричневую бревенчатую обшивку – а мне для этого приходится как следует напрячь свое нефилимье зрение.

Первая мысль – дом построили так, чтобы он сливался с природой, но для этой части страны в этом нет ничего необычного. Многие дома строят с использованием природных элементов и цветов Колорадо. Кроме расположения в глуши, в этом домике, похоже, нет ничего примечательного – но Стил не сводит с него глаз.

– Наверное, тут живет кто-то из местных.

Мои слова полны жалости. Я беспокоюсь, что Стил возлагает все свои надежды на эту маленькую хижину. Многие предпочитают жить в глубинке, вдали от людей.

Не может быть, чтобы Блейз и Аврора были там. Если они ушли сами, то как нашли хижину? А если их похитили – как мы и опасаемся, – то похитители бы уже давно сбежали.

– Может, нужно…

– Это ее я видел прошлой ночью. – Он сжимает челюсть. И не отрывает взгляда от хижины, будто если очень постарается, сможет видеть сквозь стены.

– Я думала, ты ничего не помнишь.

– Я помню эту хижину. Блейз и Аврора там.

Прищурившись, я перевожу взгляд с неприметного дома на Стила и обратно.

Я в этом сомневаюсь. Очень. Но каковы шансы, что Стил меня послушает?

– Если они действительно там, может, нам стоит вернуться и позвать на помощь, – неуверенно предлагаю я, потирая руки, чтобы согреться и успокоить нервы. – Если их правда кто-то похитил, то, вероятно, вдвоем нам их отбить не удастся.

Стил поворачивается ко мне и шагает вперед, нарушая мое личное пространство.

– Да, конечно. Возвращайся, Эмбер. Позови на помощь. Я только за. – Он выбрасывает тяжелую руку в воздух и позволяет ей со шлепком упасть обратно на бедро. – Может, расскажешь мне, где мы? Потому что я летел в облике птицы по прямой. Но я уверен, что, блуждая в метели, ты четко следила за дорогой.

Черт возьми. Он прав.

Я знаю приблизительное направление, в котором нужно двигаться – наверное, – но куда точно идти, без понятия. Тут дорог никто не отмечает. Между нами и академией только полоса препятствий. Горы, деревья, ручьи, снег, скалы, лед и дикая природа.

– Мы по меньшей мере в пятнадцати километрах от академии. Я вот знаю, как я сюда попал. Может расскажешь, как тут очутилась ты?

– Я…

Я понятия не имею. Пятнадцать километров. Как я забралась так далеко, даже не осознавая этого?

Не говоря уже о том, чтобы карабкаться по склону горы, в темноте, во время зимнего шторма. Все это кажется невозможным даже после того, как я это действительно пережила.

Стил отстраняется, пока я мысленно перебираю события прошлой ночи.

Он шагает вперед – словно он на задании.

– Стил… – начинаю я.

– Мы не можем вернуться тем же путем, каким пришли, так что отсюда нам все равно одна дорога. – Он не замедляет шага и не поворачивает головы, когда отвечает. – Сейчас у тебя два варианта: топтаться на месте или идти за мной.

– Давай просто еще минутку подумаем.

– Делай что хочешь. Мне в целом все равно. – От такого резкого ответа я замолкаю. – Но я иду прямо туда.

Крупная фигура Стила очень быстро удаляется. Через несколько сотен метров от меня начинается спуск с горы, и как только он к нему подходит и его широкие плечи исчезают за белой линией, я теряю его из виду.

Я долго стою там, где он меня оставил.

Оцепенев.

Отстраненно размышляя, пустят ли мои ноги корни и укрепятся ли в почве, погребенной под слоями снега, если я простою здесь достаточно долго? Отчасти – и втайне от самой себя – я надеюсь, что да. Какое облегчение – узнать, что проклятию всей моей жизни – вечно убегать от кого-то или смотреть, как кто-то уходит от меня, – придет конец.

Если даже мои собственные родители меня бросили, с чего оставаться кому-то другому?

Я говорю себе, что слова и поступки Стила не имеют значения, но это ложь. В какой-то момент мне стало не все равно – это чувство ему, видимо, незнакомо. Он легко отпустил меня и ушел не оглядываясь. Его не волнует, вернусь ли я в безопасное место. Он почти открыто сказал, что это невозможно, а потом просто ушел.

Ветер на вершине приподнимает и ерошит мне волосы, разбрасывая их в разные стороны. Его холодные пальцы выпивают все мое тепло и уносят его прочь.

Ничего. Пусть температура кожи соответствует холоду у меня внутри.

Стил, возможно, уже внизу в долине, но кто его знает. Заросли вечнозеленых растений, окружающих хижину, слишком густые, чтобы что-то разглядеть.

Кроме того, с чего мне думать о том, что в хороший день он считает меня обычной надоедой, а в плохой – мусором, который нужно выбросить на помойку.

Крепко зажмурившись, я приказываю разуму очиститься – чтобы подсознание куда-нибудь делось.

Куда угодно.

Забилось в темный уголок внутри, так глубоко и так далеко от этого мира, что ничто не будет его волновать. Потому что, когда тебя ничто не волнует, ничто не может и причинить тебе боль.

Я как раз вхожу в дзен-зону, когда под веками вспыхивает яркий свет. Я инстинктивно открываю глаза.

Летающий диско-шар вернулся и описывает пьяные круги у меня перед носом. Я отмахиваюсь от этого назойливого существа.

– Я не хочу иметь ничего общего ни с тобой, ни с твоими безумными планами.

Искорки, исходящие от маленького существа, приобретают красноватый оттенок, и оно кружит у меня над головой, пикируя вниз каждые несколько кругов.

– Прекрати! – кричу я, пригибаясь и уклоняясь с пути безумного существа.

Оказавшись позади, шар кружится как торнадо и летит прямо на меня. Я ныряю в сторону – но вижу, как он дергается и поворачивается ко мне.

Он мечется взад-вперед, снова напоминая нетерпеливого щенка на поводке.

– Мы уже это проходили. На этот раз я за тобой не пойду. Мне все равно, кто там без сознания лежит. – Я стряхиваю снег с ног и смахиваю белые комки с волос, а потом встаю на ноги. И, развернувшись в противоположном направлении, ухожу.

Я успеваю сделать всего несколько шагов, прежде чем меня сбивают с ног… тем, что тянут за волосы.

– Ой!

Я падаю спиной в снег.

Плавным движением я снова встаю и начинаю гоняться за бенгальским огоньком по склону крутой горы, то и дело выкрикивая в его адрес непристойности.