чехов, которые целыми родами переселялись на Правобережье Днепра и входили в союз племен полян, следует прибавить отряды путешественников-русов, соседей хазар и влиятельную еврейскую общину, жившую в Киеве чуть не с основания города. Маловероятно, чтобы этот склонный к смене мест интернационал, внешнего вида которого мы себе не представляем, был потрясен появлением самых экзотических путешественников. Тем более что внешний вид русов мы тоже представляем смутно. Фадлан описал почти голых татуированных мужчин летом в жару, а Русте явно хватил лишку со штанами в 100 локтей. Описание погребального наряды руса у Фадлана дает обычный набор одежды, начиная с отороченной мехом шапки.

В захоронениях русов изредка сохраняются куски шелка, более стойкого к гниению, чем лен и шерсть. «Китайский», реально производившийся в Средней Азии, и ромейский шелк, вытканный узорами или с набивным рисунком, был для русов важным признаком зажиточности, то есть успеха в набегах и торговле. Знатная дама могла позволить себе верхнюю одежду, похожую на разрезной сарафан на застежках, из довольно большого куска красного шелка. Знатный воин из кургана Черная Могила – широкий распашной халат из красного шелка с золотым узором. По литым серебряным и бронзовым пуговкам в форме гриба, которых на теле купца-воина могло быть и пять, и три десятка, мы понимаем, что они носили и частично разрезную одежду типа свиты с разрезом от горловины до пояса, и распашную, вроде кафтана. Но представить себе эту одежду можно лишь приблизительно, по аналогии с ромейским изображением болгарских воинов в кафтанах и по прекрасно сохранившимся в скальных захоронениях Северного Кавказа кафтанам алан. Могилы алан дают нам полный комплекс мужской и женской одежды, увы, другого племени, заметно отличного от славян и русов.

Но, скажете вы, художники ведь не случайно рисуют наших предков не голыми! На картинках мы видим довольно складный костюм, простые нижние и богато отделанные верхние рубахи мужчин, средней ширины штаны, невысокие сапоги или обмотки с кожаными онучами или лыковыми лаптями. Археологи воссоздали и несколько женских многослойных нарядов, соответствующих позднейшей народной традиции. Увы, все это реконструкция по обрывкам тканей, деталям одежды (например, золотому шитью на вороте, оплечье и манжетах-зарукавьях) и изобразительным источникам за все время XI–XIII веков и именно с учетом фольклорных исследований народного костюма. Результат этой усредненной, не разделенной по племенам реконструкции очень приблизителен. Достаточно вспомнить, что еще в XIX веке народный костюм разных губерний и даже уездов сильно различался. Но главное, что общий результат реконструкции древнерусской одежды отражает сильнейшее влияние Византии.

Например, русская мужская рубаха с отделкой вокруг ворота и по разрезу на груди, по плечевым швам, спускающимся до середины плеча, манжетам и подолу прямо восходит к поздним римским образцам, сохранившимся в изображениях на мозаиках в Сицилии и в оригиналах в коптских захоронениях в Африке. Русские скоморохи, изображенные в XI веке на фресках в Софии Киевской, вполне могли выступать в таком виде и в Византии. Их широкие рубахи до колен, с длинными рукавами, довольно узкие штаны, невысокие сапоги и вязаные или войлочные колпаки мы видим на греческих мозаиках того же века. Но вопрос, когда произошла такая унификация и какие слои населения она охватила, остается открытым.

Судя по изобразительным источникам, парадным предметам и даже комплектам одежды, сохранившимся в Европе с X – ХIII веков, вся без исключения знать, от Руси до Ирландии, видела в Константинополе непререкаемый центр моды. Народная одежда могла различаться очень сильно. Но все, кто брал дань, а не давал ее, все воинское сословие от дружинника до короля и их дамы одевались так, как предписывал церемониальный этикет византийского двора. Эта система начала ломаться только в начале XIII века, когда крестоносцы разорили и надолго захватили Константинополь. И тем не менее общая мода, включающая качество, узоры и цвет тканей, продержалась до конца столетия. Когда княгиня Ольга, утвердив свою власть на Руси, приедет в Царьград, у императора и его семьи не будет никаких причин удивляться ее костюму. Когда княжна Елизавета Ярославна поедет просвещать Норвегию и покончит там с эпохой викингов, а Анна Ярославна отправится во Францию, чтобы безуспешно учить своего мужа-короля грамоте, им не придется перешивать наряды по местной моде. Даже много позже Александр Невский, принимая послов-шпионов от крестоносцев и стремглавным мечом снося головы рыцарям из Швеции, Дании и Германии, внешне будет отличаться от них только большим богатством и чистотой своих одежд.

Мода неизменно зарождалась в верхах и постепенно спускалась в низы общества. Когда византийский стиль захватил русские города и пошел в деревни, мы не знаем. Дунайские славяне, приходившие целыми родами жить в земли полян и вступавшие в отряды русов, находились под влиянием Восточной Римской империи с VI века, когда ее чуть не завоевали. Возможно, хотя и необязательно, Ольга уже весной 945 года, склоняясь над разверстой могилой древлянских мужей, была одета в тунику с ярким воротником, оплечьем, опястьями и подолом, поверх которой лежала неподпоясанная шелковая далматика с широкими рукавами чуть ниже локтя. И покачивала она, склонившись, не киевскими колтами на вышитой головной повязке, а длинными драгоценными ряснами, спускающимися от ромейского золотого с эмалевыми картинами венца. Все это не только муж, но и собственный посол княгини в Царьграде мог добыть, заключая в прошлом году торговый договор с империей. Не исключено, что именно тот торговый договор с империей, заключенный от имени ее мужа, сына, ее самой и ее родственников, а затем уже русских городов, делал Ольгу и Святослава желанной для древлян добычей после смерти Игоря. И даже закопав их мужей, Ольга свои проблемы не решила.

У стен Киева

Хитростью отправив 20 древлян вслед за мужем, Ольга отомстила сильному племени, но не обезопасила себя и сына. За отплывшими на ладье в загробный мир мужами стояли их родичи, обязанные мстить, племенная организация из «лучших мужей» сильного племени древлян, наконец, сам князь Мал и его дружина. За Ольгой мы не видим никого, даже малого отряда воинов, которым она могла бы приказать изрубить древлянских послов вместо того, чтобы одолевать их с помощью хитрости и небольшого числа слуг.

На помощь киевлян, как будет продолжаться затем веками, надежды не было. Каменный терем княгини не зря стоял «вне города», и яма была выкопана «на дворе теремном вне города». Киевляне из города Ольге не помогли. У нее не было даже мужей, членов рода Игоря, которые по неписаному закону (вошедшему потом в «Русскую правду») должны были за князя мстить. Месть, я подчеркиваю, была в те времена не государственным, но родовым делом. Первыми в списке мстителей должны были стоять родственники Игоря.

Судя по договору Руси с греками 944 года, у Игоря было два племянника, Слуды и Прастен