двигателя. Ну как к проектированию, я создавал эскизы, а конструкторы их обращали в чертежи, тут уж им приходилось полностью положиться на мое «чутье» ибо такие изделия им проектировать еще не приходилось. Особенно большая проблема возникла с проектированием парогазового генератора для работы турбонасоса на основе перекиси водорода и водноспиртовой смеси, оказывается, хоть такие исследования в СССР и проводились, для создания перспективных двигателей торпед, но до конца доведены небыли. Пришлось в качестве прикрытия использовать эти наработки, но в том-то и дело, что противоречий в них хватало, осталось применить волюнтаризм, типа: так будет верно, потому что я так сказал. Надо сказать, что на эти сентенции конструкторы только хмыкали, жали плечами, но делали именно так как было указано.

- Ты все же взялся за проектирование жидкостно-реактивного двигателя с нуля? – Спросил меня Челомей, когда я пришел к нему с отчетом по работам. – У нас же имеется возможность получить информацию из первых рук, есть такой Леонид Степанович Душкин, он как раз и занимался в НИИ-3 этими двигателями.

- Занимался, - соглашаюсь с Владимиром Николаевичем, - но они проектировали двигатели с тягой до тонны, а мне надо двадцать. К тому же их конструкция двигателя очень взрывоопасна, и на больших камерах сгорания будет работать неустойчиво, зачем перенимать все ошибки, которые ими сделаны.

Вот черт, только после того как высказался, сообразил, что знать я этого не мог, так как работы НИИ-3 были жутко засекречены, правда его ликвидировали после неудачных попыток построить истребитель, в котором в качестве двигателя использовался ЖРД, но все же. Интересно зацепится главный конструктор за это или нет.

- Да, - согласился он со мной, не замечая оговорки, - реактивный двигатель у них был очень взрывоопасный, но вроде как последнее время у них что-то начало получаться. А почему ты решил, что твой двигатель будет более устойчив в работе?

- Другой принцип подачи компонентов топлива в камеру сгорания, - поясняю откуда у меня взялась такая уверенность, - накопление непрореагировавших компонентов будет минимальным.

- Хорошо, дерзай, - тяжело вздохнул он, визируя отчет.

Все-таки хорошо, что я заранее избавился от более скептично настроенных товарищей, не хватало мне еще и с ними бодаться. Как бы то ни было, но к двадцатому январю, чертежи на двигатель с расчетной тягой в двадцать тонн были готовы. Пришло время воплощать их в металле, и вот тут возникли проблемы, механические цеха были заняты изготовлением пульсирующих двигателей для наших самолет-снарядов и истребителей Челомея, отвлечь их на что-то другое не представлялось возможным. После недели мытарств Владимиру Николаевичу удалось договориться в НКАП на подключение к этому «перспективному» делу завода 24, который производил авиадвигатели для штурмовиков Ил-2. Когда я узнал об этом, то долго хохотал, вот так распорядилась судьба, именно на этом заводе в той реальности в 1947 году был запущен в производство первый советский турбореактивный двигатель Архипа Михайловича Люльки, и тогда заводу из-за чехарды с эвакуацией был присвоен номер 45. Мне стало жутко интересно, а как у него сегодня обстоят дела, неужели за полтора года они не выдали рабочий результат? Вот и посмотрим.

С двигателем гнал как на пожар, скоро будут набирать инженерный состав на изучение доставшихся в наследство ФАУ-2, и все финансирование пойдет на воспроизводство немецкой ракеты, хотя наше изделие будет иметь гораздо лучшие характеристики. Но в том-то и дело, что пока высшему руководству не с чем сравнивать, мало ли чего мы там изобрели, полетит оно или нет, бабушка надвое сказала, а тут готовый летающий образец немецкого инженерного гения. Не успели еще чернила высохнуть на постановлении НКАП, как я уже прибыл на завод и имел продолжительный разговор с директором Комаровым Михаилом Семеновичем, который был на хорошем счету у Сталина.

- Опять реактивный двигатель, - схватился Комаров за голову, - мы уже занимаемся запуском в производство одного, который передали нам с опытного завода 165. Теперь второй надо делать?

- Тут о большом производстве речи не идет, - пытаюсь успокоить его, - только три штуки надо будет сделать, для вас это не так уж и сложно будет.

- Ну да, сначала три, а потом еще понадобится, - не поверил Михаил Семенович, - этот двигатель рабочий проект, или только с кульмана сняли?

- Только с кульмана, - кривлюсь в ответ.

Тут провидцем быть не надо, чтобы понять какое отношение будет к двигателям, постараются делать так, только чтобы отвязался, мол, все равно экспериментальная модель. И как теперь убедить его, что двигатель рабочий, и ракета с ним обязательно полетит. Придется мне здесь временно прописаться, и контролировать все производство от и до, доверять производственникам в такой ситуации смерти подобно.

А заявление на расширение жилищных условий я все-таки написал, и получил положительное предварительное решение, окончательным оно станет, только после того, как родные жены приедут в Москву. Послал вызов в Иркутск, теперь осталось только дождаться их приезда. Вот что значит, когда муж и жена работают на одном производстве, вопросы решаются в большинстве своем положительно и гораздо быстрее.

*

(НКАП совещание в кабинете Шахурина)

- Василий Петрович, - обратился глава НКАП к Кузнецову, - иркутский КБ в ноябре уже, провалил сроки разработки ТВД мощностью в четыре тысячи сил, и с линейкой двигателей меньшей мощности у них тоже намечаются проблемы. Что там происходит, в конце концов?

- В проектировании новых двигателей возникли проблемы, – скрипнул зубами заместитель Наркома, - все дело в отсутствии теоретический базы при проектировании, нужно время, чтобы провести достаточное количество экспериментов.

- А почему раньше этого не требовалось? - Удивился Шахурин. - И вообще мне непонятно, ведь был же задел по новым двигателям и обещание предоставить их к концу сорок четвертого года. Это мы так «усилили» кадрами иркутское КБ?

- Новый руководитель иркутского КБ Добрынин до этого был на хорошем счету, почему вдруг возглавляемый им коллектив забуксовал непонятно, - оправдывался Василий Петрович, - все же видимо предыдущему главному конструктору просто повезло, или у него были какие-нибудь теоретические выкладки, которые он скрывал.

- Скрывал? – Нарком со скепсисом посмотрел на своего подчиненного. – Как это возможно? Он же не один там