«Илюшенька, прости! – мысленно подвывала Мария. Выть в голос ей мешал скотч. – Я так больше не бу-ду-у-у! Пожалуйста, милый, любимый, вытащи меня отсюда!»

Она медленно двигалась в темноте, меняла направления – связанные за спиной руки не позволяли ускорить исследование местности. И вот Маша наткнулась на какое-то сооружение. Она пощупала объект плечом, затем щекой. Это была полка, а на ней – шеренга стеклянных банок, очевидно с соленьями. Вполне естественная вещь для подвала. Бока у банок были ледяными и влажными, в каком-то налете. Маша аккуратно пристроилась к одной из емкостей и, двигая ее лбом, свалила банку на пол. Та тяжело плюхнулась на землю, чмокнула, чавкнула и развалилась. Мария едва успела отскочить, но ее джинсы все же забрызгало рассолом.

Нащупав ногой осколок покрупнее, Маша отодвинула его в сторону, села на землю рядом и принялась резать стеклом скотч на запястьях. Было страшно неудобно, несколько раз она вскрикивала, порезавшись осколком, вернее, не вскрикивала, а возмущенно мычала.

Вскоре ей удалось избавиться от пут и кляпа. Нельзя сказать, что жизнь тут же окрасилась в радужные тона, однако стало легче. Глаза немного привыкли к темноте. Маша вернулась к разбитой банке. Внутри громоздились соленые помидоры, торчал зонтик укропа. Пахло остро, кисло.

– Протухло, – поняла Маша. – Безумно жаль. Иначе я была бы обеспечена едой и смогла продержаться довольно долго, вплоть до появления Здоровякина.

Илья обязательно ее найдет! Другой мысли Маша не допускала. Да, Илья ее найдет, он все вычислит. Он увидит джип, брошенный у подъезда, поговорит с тетками во дворе. Те обязательно вспомнят Вепрецкого и его шикарный «мерседес». Да они шеи свернули, когда Мария садилась в машину! Затем Илюша из-под земли достанет Вепрецкого и позволит ему столько раз наткнуться на его пудовый кулак, сколько будет необходимо, чтобы Вепрецкий вспомнил, куда он дел здоровякинскую жену.

– Илюша, ну давай же! – подгоняла Мария. – Сколько мне еще здесь сидеть!

Разговор с любимой мамулей всегда наполнял Здоровякина живительной силой. Сегодня, в приятное воскресное утро, не предвещавшее поначалу ничего плохого, майор битый час висел на телефоне, выслушивая добрые советы. У него болело ухо, плечо и большой палец правой руки – Илья попутно щелкал пультом телевизора, переключая каналы. Иногда он засматривался на экран и терял нить разговора. Мать сразу чутко улавливала его беззвучное бегство и наводящими вопросами заставляла вернуться к участию в диалоге.

Но даже самая страшная экзекуция когда-нибудь кончается.

– Ладно, вижу, мои слова тебе совершенно неинтересны, – пробурчала мамаша. – Кто детей-то заберет?

– Каких детей? – удивился Здоровякин.

– Х-мм, я вообще-то всегда считала их твоими.

– Ты имеешь в виду Лешу, Антошу и Эдика?

– Илья! – возмутилась мать. – У тебя есть другие?!

– Нет, постой! – Илья вскочил с кресла. – Что же ты молчала?! И давно они у тебя?

– Маша вчера привезла. Утром. Дети, говорит, тоскуют без всеобъемлющей бабушкиной любви. Хитрая такая. Пальто мне подарила.

Илья метался по комнате. Он понял – коварная Мария избавилась от детей, чтобы провести два выходных с любовником. А он ничего об этом не знал!

– Мама, давай, чао, пока, целую, мне некогда! – рявкнул Здоровякин в трубку.

Через пару минут он уже несся по городу на изумрудной «восьмерке», стартуя на светофорах с таким диким визгом, словно участвовал в квалификационном заезде автогонок. Куда он мчался? Что и кому хотел доказать? Доказать себе, что Мария – изменница? Доказать Марии, что он все знает?

А судьба вооружилась боксерскими перчатками и, как на ринге, начала методично избивать майора. Первый страшный удар настиг Здоровякина на улице Петрарки. Педаль тормоза была вогнана в пол, мотор заглох. Помещение, ранее принадлежавшее фирме «Поможем!», выгорело дотла. Илья вышел из машины, в мрачном изумлении постоял на пепелище. Страшную мысль, что в огне погибла не только компьютерная техника, но и две девицы – Маша и Полина, – Здоровякин от себя отогнал. Ему бы сразу сообщили.

Второй удар оглушил Здоровякина во дворе дома, где жила его семья. Илья увидел черный «ниссан-патрол» Марии. Джип стоял на кирпичиках. Его безжалостно «разули».

– Да что же это творится! – возмутился Здоровякин.

Стоило ему всего на один день выпасть из обращения, ослабить контроль, и вот результат. Венеция утонула, Пизанская башня рухнула. Офис Марии сгорел, ее машину обесчестили.

Монументальная фигура майора, недоуменно взирающая на разоренный джип, вмиг была облеплена детворой. Дети задавали вопросы. Им все нужно было знать. Почему близнецы и Эдик не выходят гулять. Почему джип без колес. Почему папа близнецов и Эдика так смешно ругается.

– Ой, ну это, конечно, не мое дело, Илья Кузьмич, – интеллигентно вступила в разговор дама из соседнего подъезда. – Но вам пора принимать меры.

– Чего? – невежливо отозвался Илья Кузьмич. – Что надо?

– Мария вчера уехала на шикарном «мерседесе» с интересными номерами. Ноль-ноль-семь, как у Джеймса Бонда. Я была безмерно удивлена. Мать троих малолетних детей – и такое распущенное поведение. Я знаю, вы временно проживаете раздельно, пока не подберете квартиру, соответствующую размерам вашего семейства…

(Это была версия для детей. Мария сказала детям отвечать подобным образом на вопросы любопытных дворовых теток.)

– …Но тем более! Как это нечистоплотно – обманывать мужа!

– Я ее задушу, – мрачно выдавил Илья.

– Ах, ну что вы! Зачем так необратимо! Нужно добиваться консенсуса!

– Кто был за рулем автомобиля?

– Марию сопровождал тот мужчина, что постоянно к ней захаживает. Элегантный, со вкусом одетый…

Осведомительница критично осмотрела потертые джинсы Здоровякина, растянутую футболку, выползающую из-под ветровки. Утром Илюша схомячил пять котлеток с кетчупом, и одну уронил прямо себе на пузо. Следы, естественно, остались. А Илья не успел переодеться – он в ярости выскочил из квартиры в имеющемся обмундировании.

– Постоянно захаживает? – прорычал майор.

– Ну, пару раз точно приходил. А вчера в полдень увез Марию на огромном «мерседесе».

– Шестисотом? – ухмыльнулся Илья.

– Нет, пятисотом. И знаете… Она ведь не вернулась!

«Разутый» джип, переночевавший во дворе, был тому подтверждением. Видимо, Машей овладела любовная горячка – в угаре нового увлечения она даже забыла отогнать на стоянку автомобиль.

– Ее и сейчас дома нет! – крикнула вдогонку блюстительница нравов.

Да, квартира была совершенно пустой. Не звенел детский смех, не урчал Машин ноутбук. Сотовый телефон валялся на тумбочке в прихожей, забытый хозяйкой. Ее портативный компьютер тоже остался дома.