рада с вами познакомиться, меня Маша зовут. Я Владыки племянница. Как вас дядя мой встретил в монастыре, не слишком строго? На него иногда находит. Но он человек-то хороший. Просто со всех он спрашивает так же, как и с себя. Но если встречал строго, вы скажите, я его наругаю.

Маша улыбнулась так мило, что я сразу забыл обо всем произошедшем у световеров.

– Я собственно... Я о вашем разговоре с Чистяковым. Он забыл вам сказать кое-что.

– Вы подслушивали разговор?

– Ну, во-первых да, а во-вторых… тоже да. – Маша озорно улыбнулась – Но у меня есть оправдание: в коридоре никого не было. Господь если бы не хотел, чтобы я подслушивала, точно кого-то бы послал мне помешать. В общем, вы про Аиду говорили. Так вот, у нее в подвале дома установлена автолекарня. На случай если кого из ее бандитов ранят. Так что если убийца кто-то из ее людей, то в больницу он мог и не обращаться.

– Автолекарня? А модель знаете?

– Диоскорид. Последнего типа.

Мы с Ариадной переглянулись. Военно-полевая модель с несъемными модулями памяти.

Я поблагодарил девушку. Она улыбнулась в ответ.

– Послушайте, Виктор, вы, если что еще понадобится, смело ко мне обращайтесь, я, чем смогу, помогу обязательно. Знаете, когда дядя сказал, что вы приезжаете, я даже не поверила. Наши же края всеми, кроме Господа, забыты. А тут вы. Собственной персоной. Я же о вас в газетах столько всего читала. И о том, как вы душегуба музыкального поймали, и как девушку спасли на фабрике сахарной. Вдвоем с Ариадной тридцать бандитов Кошкина перебили, это же надо! – Маша поглядела на меня с откровенным восхищением.

– Ну, бандитов немного меньше было. Тут газетеры преувеличили, – поправил я ее, чуть смутившись. Признаться, я совсем не ожидал, что новости о наших с Ариадной расследованиях выйдут за пределы столицы. – В любом случае, спасибо. Если потребуется, мы непременно воспользуемся вашей помощью. Но напоследок ответьте еще на вопрос: а откуда вы вообще узнали об автолекарне?

Я сказал это громче, чем нужно. Нас услышали двое военфельдшеров, курящих на крыльце. Один из них шагнул к нам. Второй военный хотел его удержать, но передумал. Оба, несмотря на середину дня, уже были пьяны. Не в яблоневый дым, но все же изрядно. Молодой медик колюче посмотрел на Машу.

– А я подозреваю, от Змейковского она узнала, ваше благородие. Телохранителя Аиды. Она с ним спит. Как и с половиной наших офицеров. Она ж у нас блудливая, как кошка. Да, Маша?

Раздался стук – респиратор выпал из рук девушки. Побледневшая Маша стояла ни жива ни мертва.

– Со всеми спит, кроме тебя, Алексеев, – подлил масла в огонь второй медик.

– Ну... Больно мне надо. Ей цена два рубля за ночь и пятьдесят копеек за час. Пара дней прошла, как Черметов уехал, а она себе уже мужика нового присмотрела. – Он кивнул на меня.

Маша дернулась, точно от пощечины. На миг девушка сжала свои кулачки, но затем, беспомощно всхлипнув, отступила назад. На ее глазах выступили слезы.

Это было уже последней каплей. Не стерпев хамства, я шагнул ко все еще ухмыляющемуся военфельдшеру и с размаха отвесил ему такую оплеуху, что получилось не оскорбление действием по дуэльному кодексу, как я хотел, а падение военфельдшера со ступеней. Голова медика с очень неприятным звуком впечаталась в гнилые доски, и мужчина затих.

Второй фельдшер, быстро протрезвев, сперва было шагнул ко мне, но Ариадна мягко, железной рукой приостановила его. Маша, вскрикнув, скрылась в коридоре.

– Ну... – протянул я, чувствуя ужасающее неудобство. – Ну, как он очнется, может требовать сатисфакции. Я к его услугам.

Второй военный медик, уже полностью придя в себя, быстро и деловито ощупывал затылок товарища.

– Да не скоро он очнется. Ну ваше благородие, ну что за мордобой? Мы в кабаке, что ли? Пистолеты и шпаги зачем придумали, а? И да, за Машку зря вы вступились. Уж извините, но не так уж и наговаривали тут на нее. Легкая она на поведение. Не сумел ее Владыко воспитать. – Военфельдшер развел руками, и продолжая бурчать, принялся оказывать помощь своему товарищу.

Дико злясь на себя за весь это глупый экспромт, я поднял со ступеней респиратор и огляделся. Маша исчезла, зато на крыльце уже начала собираться привлеченная шумом толпа врачей. В окнах замаячили больные и медсестры. Побросали работу слесаря, трудившиеся над украшенными красным крестом аэросанями.

Ариадна требовательно прикоснулась к моей руке.

– Итак, Виктор, впечатление вы на них точно произвели. Не стоит ли нам закончить на этом посещение больницы?

Передав ближайшему из докторов респиратор, я счел за лучшее последовать совету моей механической спутницы и как можно скорее уйти.

Так некстати сдавшие нервы требовали успокоения. Чтобы хоть чуть отвлечься от дурацкой ситуации и дать успокоение сдавшим нервам, я предпочел с полчаса прогуляться по немногочисленным улочкам Оболоцка. Затем повел Ариадну в букинистическую лавку. Накупив там книг по моему списку и выпив кофе со словоохотливым торговцем, мы вернулись в монастырь. Войдя под каменные своды настоятельского дома, я перевел дух. Лишь сейчас я понял, как сильно на меня весь этот день давило титаническое, бескрайнее синее небо, перевернутым морем разверзшееся над Оболоцком. Облегченно вдохнув, я похлопал рукой по успокаивающе-крепкому кирпичу.

Ариадна, лишенная моих проблем, тем временем ушла в свою келью, и вскоре оттуда донесся быстрый шорох страниц. Мысленно пожелав ей удачи, я, достав бумаги, принялся искать ключ к убийству доктора.