смертекатиц, шевелящие длинными щупальцами ядоноги и черные шары-колуны. Заскрипели краны. С самой большой телеги начали сгружать Фараон-рыбу. Та была еще живой. Ее большие глаза были влажны от слез. Кран так и не справился с многотонной тушей, и рабочие Аиды с пилами и топорами принялись разделывать ее прямо на телеге. Чавкающе били лезвия, рыба плакала, судорожно дыша десятками ртов, а из распоротого брюха все валились и валились наружу обглоданные кости загубленных ей моряков.

– Эх, еще б она цену за все это нормальную платила, и цены б ей не было. – Савва Крестофорович отложил кулебяку и принялся рыться в разложенных вокруг бумагах. – Ну ничего, сегодня Станисламна никуда не денется, по моей цене купит.

Дверь тихо открылась. Хозяйка фабрики вошла в кабинет.

Аида Череп-Овецкая. Высокая. Старше сорока. Единственная женщина на моей памяти, которой шла седина. С головы до ног закованная, точно в сталь, в шелковое платье темно-серебристого цвета, она поднялась по ступеням с видом человека, которому подвластны все люди этого мира.

– Виктор Порфирьевич, мне о вас докладывали. Вы не долго ждали? Мне пришлось опоздать. Топили собаку. Да что вы на меня так смотрите? Не буквально, конечно же. У меня готовится спектакль. Репетировали одну из сцен. Кстати, знаете, топить собак понарошку гораздо сложнее и муторнее, чем топить людей по-настоящему. Скажите, почему так? Не знаете? Я тоже. Загадка...

Она села, рассматривая меня через лорнет. На ее лице был интерес ученого, увидевшего очень интересное насекомое.

– Да, насчет воды, как там Парослав? Надеюсь, он не передал мне рыбы? Нет? Странно. Он сумел меня удивить. Послушайте, а он уже успел наговорить обо мне гадостей? Он это любит. – Аида задумчиво покрутила многочисленные колесики лорнета, выбирая режим наблюдения. – Да, я в сложной ситуации, Виктор Порфирьевич, не знаю даже, как исправить ваше заочное обо мне впечатление.

Аида обернулась к дверям и махнула слугам.

– Самовар закипает. Давайте я хотя бы вас немного угощу. Подслащу вам жизнь. – Аида улыбалась. Она играла, легко и для себя.

Двое телохранителей Аиды, здоровенный мужик в старом пиджаке и щеголевато одетый парень лет двадцати, стояли за ее спиной и откровенно улыбались. Я заметил, что первый из них заметно хромает, хотя и пытается это скрыть.

Внесли самовар.

– Знаете, Виктор, мне докладывали мои осведомители, что с некоторых пор вы перестали пить чай с сахаром. Не знаю даже, из-за чего. Может, тогда кофе? Змейковский, чашку подай.

Аида нежно улыбнулась и взяла серебряный кофейник.

– Нет-нет, сидите, Виктор. Позвольте о вас позаботиться. Я слышала, что вы пострадали. Хромаете. Прямо как мой бедный Гермасим. Да, вижу, вы это уже заметили. Он наступил на гвоздь. Уверяю. Честное и благородное слово.

Она улыбнулась и кивнула Гермасиму. Здоровенные ручищи гиганта взяли со стола сахарную голову, и та с треском развалилась под его пальцами.

– Сколько вам сахарка насыпать? Хороший сахарок. Еще с кошкинской фабрики, кстати. Вам его вкус, наверное, очень нравится. Кошкин, мне доложили, вас так угощал, что вы аж охромели от сладости.

Аида протянула мне кофе.

– Пейте, милый мальчик.

Тонкий фарфор чашки перехватили железные пальцы Ариадны.

Не говоря ни слова, сыскной механизм встал и подошел к Аиде. Одним скупым, экономным движением машина перевернула чашку, выливая кофе прямо на безукоризненное платье Аиды Череп-Овецкой.

На зал рухнула тишина. Первой ее нарушила Ариадна:

– Простите, Аида, а вам не докладывали ваши осведомители, что у меня иногда случаются досадные программные сбои? Вот сейчас как раз произошел такой. Мне очень жаль.

Прошел миг. А затем все пришло в движение. Неуловимым движением Змейковский выхватил длинный стилет. Гермасим, засипев, откинул полу сюртука, и в его руке появился обрез армейской винтовки. Щелкнули выпускаемые Ариадной лезвия. Толстобрюков откинул стул с внезапным проворством опытного, прекрасно знакомого с оружием человека, и выхватил маленький пистолет.

Аида продолжала сидеть за столом. Лицо ее побелело, и единственным цветным пятном теперь оставалась алая помада на сжатых в тонкую линию губах.

– Не сейчас. Не здесь, – властно произнесла она, и ее телохранители мгновенно убрали оружие.

Аида встала, все еще чуть подрагивая от гнева, Змейковский кинулся к ней с салфеткой, но она, выбив ее из рук мужчины, поспешно вышла прочь.

Часть третья. Темное царство. Глава 6

01111

– Это что вообще было? – наконец спросил я.

К этому времени мы уже расположились в городской управе.

– Виктор, ну она же откровенно издевалась над вами. Я не могу позволить такое отношение к полицейскому.

– Серьезно? Ты же и не такое выкидывала.

– Виктор, я машина, и все мои действия запрограммированы. Поэтому ни одно из них не может вызвать у вас обиды. А она поступила с вами весьма мерзко, самодовольно и отвратительно. Мне кажется, ей нравится обижать людей. Ужасная черта.

Стукнула дверь. Наконец пришел вызванный нами Грозов, и я кратко,