неизвестность и темнота, где ничего невозможно найти, лучше любой реальности.

– Заканчиваю готовиться к вечеру.

– Ты пойдешь в таком виде? – он смотрел на меня, как голодное животное, и я отвела взгляд.

– Мы идем на вечеринку в честь Хэллоуина в клуб на соседней улице.

– И, позволь повторить вопрос, ты пойдешь в этом? – Его голос упал на несколько октав, и мне пришлось сжать бедра.

Я скрестила руки, и он зарычал при виде моей ложбинки.

– Да, в таком виде. У тебя с этим проблемы?

Кейд протянул покрытую татуировками руку и коснулся золотого браслета на моем запястье.

– Раз уж мы придерживаемся твоей дурацкой идеи о том, что случившееся между нами было простым развлечением, ответ – нет.

– А если бы мы забыли об этой идее? – прошептала я, потому что мне явно хотелось помучить себя.

– Если бы ты была со мной? И пожелала пойти в клуб в таком наряде? Мы бы не вышли из этого гребаного здания.

– Кто-то слишком ревностно относится к демонстрации чуть большего количества кожи?

– Нет, куколка. Я умею драться и не переживаю из-за того, что какой-то парень неправильно посмотрит на тебя. Я перерезал достаточно глоток, чтобы пресечь такое. – В его тоне звучала угроза, когда он демонстрировал силу Арманелли. Он нечасто поступал таким образом. Так я поняла, что Кейд все еще что-то чувствует ко мне. Что-то глубокое, темное и опасное. – Мы бы не вышли из здания, потому что я бы сорвал с тебя платье и нагнул тебя над столом.

– Кейд, – прошептала я, делая шаг назад, потому что знала, что не смогу устоять перед ним, если он надавит чуть сильнее. И мне пришлось это сделать, потому что уже испытывала боль от его потери.

Прекращение отношений, которые даже не начались, оказалось мучительным и удручающим. И ошеломляюще более тяжелым, чем я думала.

– Хочешь, продемонстрирую наглядно, куколка? Или мы по-прежнему играем в твою глупую игру?

– Нет, – пролепетала я и убрала косметику и сумочку со стола. – Найди другую, чтобы трахнуть ее на столе.

Он придвинул мое кресло, а затем облокотился на него.

– Считаешь, я смогу заменить твой греховный рот? Или найти девушку, которая готова отдаться полностью, а еще может соперничать со мной во взломе кода, мисс Харди?

– Уверена, ты сможешь найти кого-нибудь. – Я пожала плечами, хотя даже мысль об этом разрывала мне сердце.

Кейд кивнул, нахмурился, а затем отступил назад. Возможно, он позволял мне уйти или решил, что меня можно заменить.

– Да, Иззи. Может быть, но я этого не хочу.

Он махнул мне, отпуская меня, и я направилась к лифтам. Старалась при этом не оглядываться, чтобы сердце не начало кровоточить еще сильнее.

Когда я повернулась, Кейд все еще опирался на мое кресло, обхватив руками спинку.

Интересно, он тоже чувствовал это? Что мы теряли то, чего у нас на самом деле никогда и не было.

Глава 22

Иззи

Оказавшись в клубе, я написала Лукасу, а потом смешалась с толпой. Было достаточно тускло, и маски отлично справлялись с работой, но я все равно нашла своего друга у бара во всем белом с белой маской из перьев вокруг глаз.

Он протянул мне черную и сказал:

– Белый и черный лебеди. Мне кажется, поэтично.

Рассмеявшись, я надела свою маску.

– Кажется, нет.

– Давай-ка достанем Иззи-Биззи выпить, – предложил он. – Чтобы эта грусть исчезла с твоего лица.

– Наверное, я возьму лишь один напиток, у меня нет настроения веселиться.

– Именно об этом я и говорю. – Он пихнул меня плечом, когда мы заняли места у барной стойки. – С тобой что-то не так. Надо было принести эти чертовы леденцы, тогда мы могли бы все обсудить.

Стянув резинку с хвоста, я распустила волосы. Затем наклонилась и расстегнула пуговицы на его белом пиджаке.

– Мы не в офисе. Леденцы не помогут.

Лука поджал губы, буравя меня взглядом.

– У нас нет ничего лучше.

Я внимательно изучала его лицо.

– У тебя все хорошо?

Он вздохнул и провел рукой по лицу.

– Ты ведь знаешь, что не всегда должна приглядывать за мной, да? И я бы сказал тебе, если бы у меня случился сложный момент.

Я поковыряла ногтем подставку для бокала.

– Я не утверждаю, что у тебя сложности, просто…

– Ты не уверена, что призналась бы, решив пойти на дно? То есть ты проецируешь свои собственные гипотетические действия на меня?

Почесав лоб, я огляделась. Барменша-блондинка в маске павлина принесла мне «Мохито» и с вожделением смотрела на Лукаса. Бедняжка понятия не имела, что ей никогда не добиться его внимания, но друг в белом костюме представлял собой зрелище, на которое стоило посмотреть. Вот только она не в его вкусе.

– Хотите выпить за счет заведения?

Он усмехнулся и придвинул мой табурет поближе, словно хотел, чтобы она поверила, будто мы вместе. Я знала, что нужно делать, поэтому положила голову ему на плечо и увидела, как она тут же погрустнела.

– Я буду «Олд фешен».

– Отлично.

И ретировалась готовить ему напиток.

Я одарила его нежным взглядом.

– Ты хочешь, чтобы я изображала твою подружку лишь сейчас или весь остаток вечера?

Лука ущипнул меня за бок, и я вскрикнула. А потом рассмеялся и сказал:

– Если бы мне нравились женщины, ты была бы идеальным выбором.

– Да, да. Ну, я переживаю по поводу… – Я чуть не сказала «Кейда», но потом прочистила горло. – Джеральда.

– Ты наконец начала грустить и теперь пребываешь в депрессии по поводу того, что потеряла своего дерьмового парня? – Он выпятил губу, и я щелкнула по ней. – Черт, Иззи, больно. Я просто дразню тебя, потому что у тебя иной повод для грусти, о чем сама знаешь.

– Да, технически я грущу, – призналась я, и подождала, пока барменша поставит напиток Лукаса, и продолжила: – Грущу ли я по поводу Джеральда? – Я хмыкнула, словно размышляя об этом. – Наверное, нет. Он наконец перестал писать.

– Да ладно?! Ты знаешь, почему он замолчал?

– Не совсем. – Я отвела взгляд.

– Что ты скрываешь? Из той поездки ты вернулась другой, словно тебе разбили сердце, но… – Должно быть, Лукас что-то понял. – Иззи, тебе разбили сердце?

Я сделала глоток «Мохито» и посмотрела на свой напиток. Молчание длилось так долго, что я подняла взгляд на друга.

Особенность Лукаса в том, что он отлично изучил меня. Вот что бывает, когда работаешь с кем-то рука об руку. Забавно, но, возможно, даже Лайла не смогла бы подметить те черты моего характера, которые видел тот, с кем я работала по сорок