от реальности[146], мы точно не знаем, как быстро росло население в этот период, рост происходил неодинаково, и (за исключением тех стран, где и до этого было много незаселенных районов, таких как в России) быстрый рост происходил в основном в наиболее экономически развитых странах. Население США (выросшее из-за иммиграции и усилившее свой рост благодаря безграничности районов и ресурсов континента) увеличилось почти в 6 раз с 1790 по 1850 г. — с 4 до 23 млн. Население Соединенного Королевства почти удвоилось с 1800 по 1846 г., то же произошло и в европейской части России (не считая Финляндии). Население Норвегии, Дании, Швеции, Голландии и большей части Италии почти удвоилось с 1750 по 1850 г., но в течение нашего периода увеличивалось не так быстро, а население Испании и Португалии возросло в 3 раза.

Нам мало что известно об остальном мире, хотя в Китае население быстро увеличивалось в XVIII — начале XIX вв., пока не началось вторжение европейцев и циклическое развитие китайской политической истории привело к краху процветающей Маньчжурской династии, которая в этот период находилась в зените своей славы[147]. В Латинской Америке оно увеличилось примерно такими же темпами, как и в Испании{128}. Никаких признаков бурного роста населения в других частях Азии не наблюдалось. Численность населения оставалась без изменений. Только некоторые пустые пространства заселялись белыми поселенцами, и там население росло высокими темпами, так же как и в Австралии, где в 1790 г. не было белых обитателей, а к 1851 г. их уже было полмиллиона.

Это замечательное увеличение населения обычно стимулировало экономическое развитие, хотя нужно признать, что прирост населения — скорее последствие, чем причина экономической революции, так как без нее такой быстрый рост населения не мог быть достигнут быстрее, чем за этот ограниченный промежуток времени. (И в самом деле, в Ирландии, где оно не было связано с постоянной экономической революцией, этого не произошло.) Благодаря ему появляется много молодых рабочих рук и больше потребителей. Мир в изучаемый нами период времени был намного моложе, чем в другие периоды до этого, в нем было много детей, молодых супружеских пар и людей в расцвете жизненных сил.

Вторым существенным изменением были связи. Железные дороги только создавались в 1848 г., хотя в Британии, а также и в США, Бельгии, Франции и Германии уже имели большое практическое значение, но даже и до их введения в действие это было новшеством по тогдашним меркам, захватывающим дух. В Австрийской империи, к примеру (за исключением Венгрии), было построено более 30 тыс. миль железных дорог с 1830 по 1847 г., и их протяженность, таким образом, увеличилась на ⅔{129}. В Бельгии с 1830 по 1850 г. сеть железных дорог почти удвоилась, и даже в Испании, благодаря французской оккупации, почти удвоилась протяженность железной дороги. США, как всегда более значительные в своих предприятиях, чем любая другая страна, увеличили сеть своих дорог для почтовых карет более чем в 8 раз: с 21 тыс. миль в 1800 г. до 170 тыс. миль в 1850 г.{130} В это время в Британии создавалась система каналов, во Франции было построено 2 тыс. миль каналов (1800–1847 гг.), в США были открыты также грандиозные водные пути по Эри, Чезапик и Огайо. Общий тоннаж перевозок по воде в западном мире увеличился более чем в 2 раза с 1800 до начала 1840-х гг. а в это время Британию и Францию уже соединяли пароходные линии (1822 г.) и по Дунаю вверх-вниз ходили пароходы. (В 1840 г. около 370 тыс. тонн было перевезено на пароходах, а под парусами 9 млн, фактически это уже составляло ⅙ всех перевозок.) Тут американцы опередили весь мир, соревнуясь даже с Британией за обладание самым крупным торговым флотом[148].

Нам не удастся точно определить, насколько увеличилась скорость перевозок. Без сомнения, путешествие в карете, посредством которого царь Всея Руси добирался из Санкт-Петербурга до Берлина за четыре дня (1834 г.), было недоступно для простых людей, но новая почтовая связь, позаимствованная у французов и англичан, которая после 1824 г. проходила от Берлина до Магдебурга за 15 часов вместо двух с половиной дней, уже существовала. Железная дорога и замечательное изобретение Роланда Хила — службы стандартизации для почтовых нужд в 1839 г. (связанная с изобретением липких штемпелей в 1841 г.) — увеличили почтовые перевозки, но даже до них, и в странах менее развитых, чем Британия, они значительно возросли: с 1830 по 1840 г. количество писем, отправленных во Францию за год, выросло с 64 до 94 млн. Парусные суда были не только прочнее и надежнее, они были в общем и больше{131}.

Без сомнения, технически эти изобретения не так впечатляли, как железная дорога, хотя великолепные мосты, переметнувшиеся через реки, громадные искусственные водные пути и доки, великолепные клиперы, скользящие как лебеди под полными парусами, и элегантные новые почтовые кареты были и остаются наиболее совершенными произведениями промышленного дизайна. И как средства, облегчающие передвижение и транспортировку, соединяющие город и деревню, богатые и бедные регионы — они были замечательно эффективны. Рост населения во многом обязан им, ибо то, что сдерживало его до индустриализации, была не столько высокая смертность людей, сколько периодические катастрофы, часто локальные — голод и нехватка продовольствия. И если голод стал меньше угрожать западному миру в этот период (не считая почти всеобщего неурожая в 1816–1817 и 1846–1848 гг.), это произошло главным образом из-за изобретений на транспорте, а также из-за всеобщего улучшения работы правительств и администрации (см. гл. 10).

Третьим крупным изменением было изменение объема торговли и миграции. Конечно, не везде. К примеру, нет никаких признаков того, чтобы крестьяне Калабрии или Апулии собирались мигрировать; также количество товаров, привозимых каждый год на ярмарку в Нижний Новгород, не так уж сильно возросло{132}. Но если рассматривать страны двойственной революции, движение людей и товаров резко усилилось.

С 1816 по 1850 г. около 5 млн европейцев покинули свои родные страны (почти ⅘ из этого числа отправились в Америку), а внутри стран потоки миграции были еще многочисленнее. С 1780 по 1840 г. общий объем международной торговли в западном мире увеличился более, чем в 3 раза, а с 1780 по 1850 г. он увеличился более, чем в 4 раза. По современным меркам все эти цифры представляются очень скромными[149], но по сравнению с предыдущими временами, с которыми их в свое время сравнивали современники нашего периода, эти изменения превосходили всякое воображение.

II

Более всего потрясает скорость перелома, который произошел в развитии экономики и в