– А на чем он попался?

– На крысе. У оракула живет несколько дрессированных животных, и одно из них, большая белая крыса, научено по запаху отличать женщин от мужчин. Причем никогда не ошибается… и бесполезно мыться с душистыми зельями или поливать ими кожу.

– Мутант? – задумался я, понимая, как трудно будет уничтожить это животное.

– Не совсем… мы уже выяснили, откуда у конехо взялась такая крыса. У вождей племен всегда были гаремы и каждый правитель старался родить побольше наследников. Во-первых в тех местах выживают не все дети, и лучше иметь запас. Ну а кроме всего, повзрослев, они станут самыми преданными стражниками и помощниками. Ведь охраняют своё. И конечно, всегда находились желающие попользоваться чужими женами. Вот вожди и искали надежные способы вовремя их распознать под любыми одеждами и масками. Постепенно нашли лучшее из подходящих к требованиям животное. Чуткое, небольшое и потому удобное для содержания, к тому же быстро плодящееся. И начали целенаправленно отбирать обладавших наиболее тонким обонянием крыс и самых талантливых скрещивали. За многие годы и даже века появилась новая порода… теперь бесполезно воровать или убивать одну крысу. Где-то в дальних закоулках холма живут в питомнике ее собратья.

– Значит идти туда Яне обязательно… – огорчился я, хотя уже понял, что другого пути нет. – А как вы намерены устроить, чтобы конехо отвели ее именно к Юнелии? А не отправили на другой холм?

– Это проще всего. – вздохнул Беруальд, – конехо отводят к вождю всех случайно попавших к ним женщин. Только тот имеет право решать их судьбу. И никто не осмелится оставить себе понравившуюся чужачку, если вождь узнает – а ему обязательно донесут, нарушителя ждет суровое наказание. И отрубленная конечность – не самое страшное. А тот, кто поймал или нашел заблудившуюся женщину – получает хорошую награду, поэтому желающих нарушать законы не бывает.

– Ну а потом пленниц сортируют. – помолчав, продолжил дед, – Молодых и здоровых вождь берет в свой гарем, остальных делит между преданными слугами. Оставляя на своем холме только тех, кто может принести неплохую выгоду. Зельеваров, ювелиров, рукодельниц, повитух и травниц. Но старый вождь уже восемь лет как почил, и новым вождем признан его сын от старшей жены. Вот она пока там и правит, постепенно раздаривая нужным подданным тех из подруг, кто постарше. Детей при этом оставляет во дворце, издав указ об усыновлении. Их законами это не запрещено, а ребятишки рады. Никому не хочется идти в более бедные лачуги. Да и матери счастливы за детей.

– Пройдошливая она женщина, – недобро усмехнулась Яна, – и почему-то мне не верится, что юный принц, даже женившись, получит неограниченную власть.

– Не получит, – уверенно подтвердил Эмильен, – она убедила сына, что без ее помощи и присмотра он вмиг попадет в ловушку к самозванцам желающим занять его место. Мальчишка даже слова без ее ведома боится сказать, не то чтобы командовать гаремом, который по всем правилам уже принадлежит ему. Потому она и спешит избавиться от тех, в ком подозревает возможных претенденток на внимание сына.

– И поэтому Яне придется идти туда тетушкой Ари, – догадался я. – А как она разберется в местных травах, ведь у нас такие не растут?

– Яна получит артефакт доверия, – сообщил дед, – нужно только придумать, как его прятать, чтобы не обнаружил оракул. Хотя, по нашему мнению, он просто дикий колдун, самостоятельно освоивший магические умения.

– Это не всегда плохо, – неожиданно резко огрызнулась Яна, – Фаргес специально оставил мне несколько запретов, и я проделала тысячи экспериментов, но придумала свои способы их обойти.

– Расскажешь? – добродушно справился Эмильен и она открыто улыбнулась в ответ.

– Разумеется. Иначе даже заикаться не стала бы. Но сначала покажу, куда прячу свое имущество.

Яна провела рукой по талии, ухватила что-то невидимое и положила на колени широкий пояс, вмиг став чуть ли не вполовину стройнее.

– Вот засада… – расстроенно вздохнул дед, – кто меня убеждал, что она крепкая, натренированная девица, которой любые трудности нипочем?

– Так и есть, – хмуро подтвердил я, прекрасно понимая его чувства и споря лишь из справедливости.

Но в глубине души был абсолютно убеждён, что лазать по болотам и враждебным к ним крепостям такие хрупкие девушки не должны.

Нет, умом я знал, что это Ян, который скачет на лошади не хуже меня, а карабкается по деревьям еще и проворнее. Хотя и с помощью своих способностей адапта, как теперь выясняется. Но вот глаза видели измученную худую девчонку, и в душе поднимался протест против дедовой напористости и жесткости его испытаний. Какой к лешим лед, если в Орадоне разгорается знойное лето и недавние болота сохнут как волосы на ветру.

А с чего это я подумал про волосы? Спохватился, вырываясь из собственных раздумий.

– Волосы могу сделать любые, просто покажите, какие нужно. И расчесать их можно будет и отрезать, – устало поясняет деду Яна.

– Покажешь? – неугомонные магистры смотрели на нее с жарким интересом, как дети нашедшие забавную игрушку.

– Яне пора отдохнуть, – само сорвалось с моих губ категоричное заявление.

– Давай донесу до каюты, – тут же шагнул к гамаку Брис, но в ответ услыхал твердое:

– Не нужно.

Одновременно с этими словами Яна бросила мне короткий взгляд, хорошо знакомый и понятный, хотя глаза у младшего брата теперь были другие.

– Право таскать мелкого имею только я и Гарл, – вставая с места, назидательно сообщил другу детства, отметив скользнувшую по губам Яны довольную ухмылку.

Забрал со стола серебряную ажурную вазочку с плюшками, поставил напарнику на колени и легко подхватил его на руки.

Её.

Пора привыкать, как бы это не претило моему сознанию, ошеломленному таким неравноценным обменом.

Каютку Яне выделили по соседству с моей, и были они похожи, как две чашки из одного сервиза. Удобные постели, напротив крохотный столик, зеркало над ним и стул. Только покрывало у меня было темно-синим, а у Яны сиреневым.

– Лежи, жуй булки и восстанавливай силу, – опустив почти невесомую ношу на кровать, шлепнулся на стул, намереваясь задать волнующий меня вопрос.

Но мелкий, как всегда, успел первым.

– Спасибо. Я хотела поговорить. О твоем дедушке, – она испытующе глянула на меня, – но если тебе это очень неприятно… то прости.

– Не извиняйся, – отмахнулся я, – ты прав. Права… Он меня разочаровал. И это оказалось весьма неожиданно и потому особенно обидно. Тут и так удар за ударом… еще и он. Я ведь всегда считал его незыблемым как скала, невозмутимым и мудрым. А тут бегает вздорный босяк, разыгрывает комедии, рычит как несдержанный огневик… Понимаешь, я вполне осознаю его досаду и огорчение… сам ощутил то же самое, когда узнал что ни короли, ни орден магов не сумели уберечь ребенка от происков одного-единственного дикого колдуна. Но ведь рыком и бешеными взглядами ей не поможешь?