Крысы может и не быть вовсе. Но может быть где угодно, даже среди сидящих здесь. Они же живут не в запертом монастыре, как древние отшельники, а рядом с обычными людьми. И просто невозможно поручиться за каждого. Ведь предателям обычно хорошо платят, и не только деньгами.

– Да, – кивнул нам Чендис, – так можно было бы думать, если бы мы говорили об обычных жителях обычных городов. Но это особый народ. Садитесь, я объясню.

Я послушно опустилась на стул, и сосредоточилась, готовясь ловить малейшие недосказанности и несовпадения. За свое мнение нужно бороться вескими аргументами, а не пустословным криком. Хирд и Брис сели рядом, хмурые и неприступные как телохранители.

Покосившись на них, подавила растущую в душе досаду и сняла верхний кокон. Ожидая доверия от других, нужно проявлять его и самой, учила меня королева-мать.

Маги заметили это не сразу, но вскоре все молча изучали мое лицо и созданную с помощью иллюзии прическу. Однако сообразительно помалкивали, хотя вопросы у них несомненно имелись.

– Так вот… знаешь ли ты что-нибудь о конехо? – с вопроса начал объяснения Чендис.

– Рассказывали… – припомнились мне истории о жизни обитателей самой жаркой и дикой страны, расположенной к югу от свободных баронств, граничащих с Лортаном. – они называют свою страну Орадон, или дом Радужного бога и строят бронзовые крепости. Но они ведь очень отсталые… и находятся так далеко.

– Отсталые, но не дикари, – мрачно поправил Имольт, – и совсем не дураки. Они весьма осторожны и хитры, жизнь к тому приучила. Хотя со стороны кажется, будто конехо чрезвычайно повезло, живут в самом теплом месте, вокруг все цветет и растет, дичи полно, рыба в речках водится. Пой и танцуй.

– Но раз в году, когда у нас наступает зима, к ним приходит сезон дождей, – перехватил рассказ Чендис. – Точнее – ливней, несущих потоп. За несколько дней зеленые долины превращаются в непроходимые топи, прорезанные частой сеткой бурных рек, сносящих все на своем пути. Причем никогда нельзя предугадать, где в этот раз поток промоет новое русло. На поверхности остаётся лишь несколько глинистых холмов, но никогда нельзя быть уверенным, что и их не подмоет бурное наводнение. Поэтому конехо заранее уходят на бесплодные каменистые склоны западных гор, прихватив с собой скот и самые ценные вещи. Вернее, уходили много веков, до тех пор, пока не нашли в горах богатые месторождения меди и олова. Сами они, разумеется, ни добывать, ни плавить металл не могли, зато хорошо умели торговать. Вожди племени наняли мастеров и кузнецов… деньги у них были, конехо успешно торговали не только диковинными птицами и огромными орехами, но и людьми. Да, работорговля в Орадоне пока не запрещена, хотя мы приложили много усилий для ее отмены. С тех пор они возводят на холмах прочные хитроумные бронзовые крепости, с каждым годом укрепляя и усиливая их стены, и давно изучили все тонкости выплавки металла.

– И кого они украли? – уверенно спросила я, точно зная, что не ошибаюсь.

Точнее, не ошибается моя интуиция, сделавшая стойку на эти слова, как выученная гончая.

– Девочку… – хмуро вздохнул мастер, – но не простую, хотя об этом мало кто знал. Побочную дочь принца Манвиля.

– Племянника матушки? – неверяще переспросил Хирд.

– Да, твоего кузена. – подтвердил Имольт, – до свадьбы с княжной Оленсией у него была фаворитка… но погибла вскоре после рождения ребенка, которого скрывала. Королева Гизейдес взяла внучку на воспитание… а полгода назад та исчезла.

– Сколько ей лет? – задумалась я.

– Двенадцатый идет, – помрачнел седовласый маг, – через четыре месяца по законам конехо можно будет выдать замуж.

– В двенадцать?! – опешил Хирд.

– Такие у них законы. Там дети взрослеют раньше, а гибнут чаще, чем у нас, потому и спешат жить. Но кроме того, что Юнелия вовсе не конехо, девочка еще и одаренная. Ей, как и королеве Изольде, достался дар сирены и может статься – воды, сказать точнее пока еще невозможно. Все одаренные, имеющие в предках сирен, взрослеют медленнее обычных людей, и до той поры их дар тоже слаб. Но есть еще одна немаловажная деталь, сирены выходят замуж только по любви. И лишь после того, как повзрослев, споют песню-призыв. А опекуны юного вождя конехо намерены выдать ее замуж сразу после двенадцатого дня рождения.

– За вождя? – сообразила я.

– Да.

– Следовательно, они украли ее не случайно? – в голосе Хирда предвестником грозы громыхнул гнев.

– Разумеется… – с ненавистью процедил могучий магистр с властным взором бледно-голубых глаз, – у них очень большие аппетиты. В качестве приданого внучки Вистериан должен напасть на свободные баронства и захватить для будущих «родственников» парочку тех владений, что граничат с Орадоном. И никаких объяснений, что так действовать у нас не принято, опекуны вождя не принимают. Им невозможно доказать, что ради блага принцессы, даже всеми любимой, ни один король не станет ссориться с соседями и отправлять на смерть своих подданных. К тому же о ее статусе знали лишь самые близкие и доверенные люди, и потому народ никогда не поймет и не одобрит внезапной воинственности своего правителя.

– Но ведь конехо все-таки узнали тайну принцессы? – мучил меня прежний вопрос.

Где-то пряталась лазейка… и я пока никак не могла понять, почему так в этом уверена.

– Она сама им сказала… – с неожиданным огорчением вздохнул здоровяк и, мельком оглянувшись на собратьев, сел напротив нас, небрежно подтянув взглядом кресло.

Воздушник… и очень сильный, отметила про себя, припоминая все, что знала про эту способность. Им послушна вода, особенно легкая, в виде пара и облаков, они легко борются с огнем и ускоряют парусные суда. А еще отлично справляются с разными хозяйственными делами, от обычной уборки до сбора вредителей и урожая.

Насколько мне известно, таких сильных в северном ордене немного, всего трое. И один из них, водник и воздушник, сейчас ловит рыбу где-то на океанском берегу. Второй – его сын и брат матери-королевы верховный магистр Эмильен, возглавляет северную цитадель. А третий – его старший брат, давно живет и правит в Лортане. И он приходится знатной пленнице родным дедушкой.

Задачка вдруг решилась сама собой, как иногда случается, и я на краткий миг ошалела от грандиозности открывшейся мне истины.

И тотчас забеспокоилась о Хирде, сверлившем неприязненным взором немолодого светловолосого и голубоглазого магистра. Напарника требовалось срочно вытаскивать из паутины щекотливой ситуации, сотканной опытным интриганом и первым делом следует подать ему условный знак.

– Фью, – присвистнула я задумчиво, и Хирд мигом скосил взгляд в мою строну, ожидая вторую часть сигнала.

От нее зависело, как мы будем действовать дальше, воевать или договариваться.

Однако воевать нам не с кем, да и незачем. Можно лишь попытаться по-хорошему пояснить некоторым слишком властолюбивым верховным магистрам, что не всем нравится, когда их водят на коротком поводке.