Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Включи правый поворотник, — сказал твой отец, когда мы приблизились к концу улицы. — Слегка притормози, — что было скорее резко, — затем выкрути руль вправо, объезжая угол.
Ты выкрутила руль не достаточно, и мы заехали на бордюр и чуть не сбили пешехода и маленькую собаку, которую она выгуливала.
Замечу, что после одной поездки по кварталу с тобой, мы с твоим отцом были на грани нервного срыва.
— Мне тоже понадобится один из этих шлемов, — прошептал мне твой отец, пока ты убирала с машины знак ученика.
Когда мы вошли в дом, ты выглядела совершенно опустошённой и пошла прямиком в свою спальню.
— Вы двое белые как призраки, — сказала твоя мама, когда мы прошли на кухню.
— Она определённо твоя дочь, — со вздохом ответил твой отец, подходя к холодильнику, чтобы взять пиво. Мне было почти семнадцать, и пить я ещё не мог, но боже, мне бы это тоже не помешало.
На какой-то промежуток времени твой папа запретил тебе ездить по дороге. Вместо этого следующие четыре недели возил тебя на местную гоночную трассу или по ночам на пустую парковку. Только когда он убедился, что ты снова можешь ездить по дороге, возобновились обычные уроки.
Чем больше ты водила, тем увереннее становилась, и вскоре нам всем было комфортно сидеть в машине, когда ты была за рулём.
Через год, одиннадцатого августа 2006 года, тебе пришло время сдавать практический экзамен. Твой отец понятия не имел, что ты на него записалаь; ты сказала мне, что боишься его подвести, если не сдашь. Он посвятил так много времени тому, чтобы ты водила безупречно.
Я пошёл с тобой и видел, как тряслись твои руки, когда инструктор назвал твоё имя.
— Удачи, Джем, — сказал я, коротко тебя обнимая. — Ты справишься.
Я ходил из стороны в сторону в автошколе, ожидая твоего возвращения. Через тридцать минут ты вышла с огромной улыбкой на лице.
— Я сдала! — сказала ты, прыгая в мои объятия.
— Я очень тобой горжусь, — я обвил руками твою талию, кружа тебя.
В тот вечер твои родители сводили нас на ужин, чтобы отпраздновать. Они позволили сесть за руль тебе. С лица твоего отца невозможно было стереть улыбку, даже если попытаться.
На следующее утро субботы ты проснулась и увидела на подъездной дорожке маленькую красную подержанную машину. Это был «Форд Лазер» 1999 года, с огромным белым бантом.
— Береги себя, — сказал твоей отец, протягивая тебе ключи. — Всегда помни всё, чему я тебя учил.
— Обещаю, папочка, — сказала ты, вытирая слёзы с глаз.
В те выходные мы ездили везде и всюду. Некоторое время ты даже разрешила сесть за руль мне. Мой отец не мог позволить себе купить мне машину, но я относился к этому нормально. Сейчас машина мне всё равно не была нужна — куда бы ты ни шла, я был рядом с тобой. Именно так, как было всегда.
То, что было между нами, слишком прекрасно, чтобы забыть.
Всегда твой,
Теперь, когда Джемма снова начала бегать, я вижу её практически каждый день. Лучшая часть в том, что она бывает в нашем доме, даже если короткое время. В эти моменты я могу притвориться, что между нами всё как раньше. И это даёт мне надежду, что однажды так будет снова.
Сегодня, в конце её физиотерапии, мы получили лучшие возможные новости: больше никаких приёмов.
— Полагаю, эти утренние пробежки по пляжу чудесным образом мне помогли, — с милой улыбкой говорит Джемма, когда мы последний раз выходим из реабилитационного центра.
Мне они тоже помогли чудесным образом. Они помогли нам; я чувствую, будто мы сделали огромный шаг вперёд.
— Не могу поверить, что это мой последний раз здесь. Я могу наконец постараться оставить всё это позади и двинуться вперёд по жизни, — говорит она, пока мы идём к машине.
Всё, о чём могу думать, — «Пожалуйста, пусть эта жизнь не будет без меня».
— Нам стоит отпраздновать, — предлагаю я, всё это время ожидая, что она меня пошлёт.
— Как отпраздновать?
— Я могу сегодня сводить тебя на ужин.
Когда она хмурится, я уже знаю, какой будет ответ.
— Прости, я не могу.
— Оу, — как я и подозревал. — Не бери в голову, это была просто мысль.
Я отхожу от неё, направляясь к пассажирской стороне, чтобы открыть ей дверь.
— Брэкстон, подожди, — она хватает меня за локоть.
— Всё в порядке, Джемма, — я поворачиваюсь лицом к ней и выдавливаю улыбку. — Забудь, что я вообще об этом говорил.
— Я не хочу забывать, — говорит она. — Сегодня у нас прощальный ужин для Рэйчел у Кристин, ты можешь прийти, если хочешь… или мы можем сходить на ужин завтра вечером.
— Правда?
— Да, правда.
Я стараюсь не показывать, насколько я от этого счастлив, но у меня ничего не получается.
Я помогаю ей сесть в салон, прежде чем обойти машину к водительской стороне. По пути я насвистываю.
— Брэкстон, — робко произносит Джемма, убирая вымышленную пылинку со своих штанов. — Кристин сказала, что ты не отходил от меня, пока я была в коме, и, ну… с тех пор ты помогал мне на каждом шагу. Если я ещё не говорила этого, я просто хочу тебя поблагодарить.
Она, наконец, встречается взглядом со мной.
— Не нужно меня благодарить, Джем. Я обещал любить тебя в болезни и здравии, и я был серьёзен насчёт каждого слова.
Она улыбается, а затем тянется к своему ремню безопасности.
— Просто чтобы ты знал, если бы я должна была выбрать одного человека, с кем отпраздновать, это был бы ты.
Её слова звучат так искренне.
* * *
— Из-за чего ты такой весёлый? — спрашивает Лукас, когда я вплываю в его кабинет.
— Я сегодня уйду пораньше.
— Хорошо… Причина?
— У меня свидание. Ну, технически это не свидание, но сегодня я веду Джемму на ужин. Она, наконец, закончила свою реабилитацию, так что мы будем праздновать.
Его лицо светится.
— Без шуток? Я счастлив это слышать, приятель.
Я усаживаюсь в кожаное кресло напротив его стола.
— У меня действительно такое чувство, что мы делаем прогресс.
— Ради твоего же блага, я надеюсь, что ты прав. Только не обнадёживайся. Я не хотел бы, чтобы ты снова разочаровался.
