После перегруппировки все танковые дивизии вермахта вошли в состав ГА «А». Это произошло не случайно, ведь дальнейшее наступление ГА «Б» приводило только к фронтальному выдавливанию союзников из Бельгии, в то время как бросок ГА «А» к Ла-Маншу отсекал союзные войска в Бельгии от остальной армии и обрекал их на быструю гибель. Перспектива такого головокружительного успеха заставила Гитлера согласиться с возобновлением наступления 19 мая. В первый же день застоявшаяся за два дня простоя 2-я тд прошла 90 км и к вечеру достигла Абвиля в низовьях реки Сомма.

В 2 часа ночи 20 мая немцы вышли на побережье Ла-Манша. Тем самым 29 французских дивизий из состава 1, 7-й и части 9-й армий, 12 дивизий британского экспедиционного корпуса и 22 дивизии бельгийской армии оказались прижатыми к морю в районе размерами 140 на 200 км. Плодотворная идея Манштейна была успешно осуществлена. И хотя окруженные войска союзников было необходимо еще добить, а затем покончить со всей остальной французской армией, конечный итог кампании на Западе уже ни у кого не вызывал никаких сомнений.

7-я тд Роммеля тоже пошла вперед через Камбрэ на Ар-рас. 21 мая она должна была пройти на запад южнее Арра-са и сразу развернуться направо, чтобы захватить мосты на реке Скарпа в 10 км северо-западнее города. По плану ее открытый правый фланг должна была прикрыть 5-я тд, но она отстала. Поэтому когда 25-й тп, как обычно, возглавляемый самим Роммелем, ушел вперед, идущая вслед за ним мотопехота его дивизии попала под неожиданно сильный удар с севера, из Арраса силами двух английских танковых батальонов при поддержке пехоты и артиллерии. В их состав входили 88 танков, из которых только 14 были легкими пулеметными машинами с противопульным бронированием. Остальные являлись для немцев куда более серьезными противниками. Среди них были 16 танков «Матильда» Mk.II с 40-мм пушкой, защищенных прочной броней толщиной 78 мм и 58 «Матильда» Mk.I, имевших 60-мм бронирование, хотя и вооруженных лишь одним пулеметом. Немецкие танковые и противотанковые пушки были бессильны против брони «Матильд» даже в случае стрельбы в упор.

Атака велась двумя колоннами, в каждую из которых входили танковый и пехотный батальоны, артиллерийский дивизион, противотанковые пушки и подразделения разведчиков. Англичане с ходу прорвались через боевые порядки 7-й тд и ударили по 3-му батальону 2-го мп дивизии СС «Мертвая голова», наступавшему южнее и не имевшему противотанковых средств [298]. Некоторые захваченные врасплох эсэсовцы, для которых этот бой был самым первым, обратились в бегство. Далее британские танки перехватили на дорогах и разгромили колонны грузовиков и пехоты 6-го и 7-го мп из состава 7-й тд.

И тут необходимо отдать должное Роммелю, который оказался в самой гуще боя. Во многом благодаря личному примеру своего командира 7-я тд не дрогнула. Следовавшие за «Матильдами» легкие английские танки и пехота были остановлены. В это время Роммель быстро организовал в тылу вторую линию обороны, усиленную неизменной палочкой-выручалочкой немецкой армии — 88-мм зенитками. Они-то и остановили казавшиеся неуязвимыми «Матильды». 25-й тп Роммеля тоже срочно развернулся назад на выручку своей пехоте. Он должен был выйти в тыл англичанам, но встретился с группой примерно из 60 французских танков, которые прикрывали своих союзников. После ожесточенной дхватки, сопровождавшейся тяжелыми потерями с обеих сторон, немцы сломили сопротивление французов, однако вскоре наткнулись на позиции английских противотанковых пушек. После 18.00 (через два часа после вызова) над полем боя появились пикирующие бомбардировщики, которые в течение двух с половиной часов до наступления темноты совершили 300 самолето-вылетов, атакуя английские танки у Арраса. Первая и последняя попытка прижатых к морю союзников выйти на соединение с основными силами французской армии закончилась неудачей.

В этом бою англичане продемонстрировали несомненную личную храбрость и настойчивость в достижении цели, но вместе с тем явно недостаточную тактическую грамотность, несогласованность в действиях и неумение ориентироваться на местности. Их постоянно подводила плохая связь, которая мешала наладить взаимодействие между подразделениями и отдельными танками, не говоря уже о подразделениях других родов войск. Из-за этого же в самом начале боя произошла перестрелка между английскими и французскими танками. Ни о какой поддержке с воздуха и речи не шло. Танковые командиры нередко были вынуждены высовываться из люков или даже спешиваться и под вражеским огнем подавать соседним танкам сигналы жестами. Однако даже такие не совсем умелые действия причинили немцам немало неприятностей и имели далеко идущие последствия, на которых мы еще остановимся.

19 мая командующий британским экспедиционным корпусом генерал Горт доложил в Лондон, что его войска располагают лишь четырехдневным запасом продовольствия, а боеприпасов достаточно только на один бой [299]. В тот же самый день 68-летнего Гамелена на посту главнокомандующего союзными войсками заменил 73-летний генерал М. Вейган, ушедший в отставку 5 лет назад с поста начальника генштаба французской армии. Перед ним стояла задача прежде всего спасти отрезанные в Бельгии силы. Времени на это оставалось совсем мало, ведь без пополнения их материальные ресурсы стремительно иссякали. В создавшейся обстановке единственное приемлемое решение заключалось в нанесении встречных контрударов по прорвавшейся группировке противника. Но Вейган первым делом отменил распоряжения своего предшественника. Вместо отдачи своих приказов он вылетел на фронт, чтобы лично переговорить с командующими армиями об обстановке. А ведь в то время ширина немецкого коридора, отделявшего окруженные войска от основных сил французов, не превышала 40 км, при этом пехота вермахта еще не успела туда подтянуться.

Лишь 22 мая Вейган отдал свой первый приказ, который, по существу, мало отличался от аннулированного им ранее плана Гамелена. Три дня были потеряны совершенно бесполезно, а за это время немцы успели сильно укрепить свои позиции. Мощные удары с двух сторон по основанию коридора имел неплохие шансы отрезать находившиеся там немецкие танковые дивизии и одним махом превратить приближавшееся тяжелое поражение в блестящую победу. Первоначально французское контрнаступление было назначено на 23 мая, но его перенесли на следующий день, потом отложили еще на 2–3 дня и в конце концов просто отменили. Лишь у Камбре 22 мая все же состоялась локальная контратака силами двух французских танковых батальонов при поддержке пехотного полка. Она была отбита, главным образом, силами люфтваффе. Таким образом, над более чем миллионом союзных солдат и офицеров, запертых в котле, нависла страшная угроза смерти или плена.

Тем временем Гудериан намеревался лишить союзников основных портов, которые они могли использовать для получения помощи или эвакуации в Англию. Он нацелил свою 1 — ю тд на Кале, 2-ю — на Булонь, а 10-ю — на Дюнкерк. В это время основная масса окруженных союзных войск находилась в сотне километров от побережья и была связана боями с немецкой ГА «Б». Сами порты оборонялись лишь не значительными гарнизонами. Однако немецкие танки были остановлены, причем не противником, а собственным командованием. Неудачная в тактическом отношении английская атака под Аррасом имела далеко идущие оперативные последствия. Настоящую панику она посеяла не в рядах попавших под нее немецких солдат и офицеров, а среди высшего эшелона командования вермахта, включая самого Гитлера. Нельзя не отметить, что немалую лепту в это смятение внес и сам Роммель. В пылу боя он доложил наверх о сотнях атаковавших его вражеских танков, а общие силы своего противника оценил в целых пять дивизий. Немецкое руководство, получив преувеличенное представление о силах англичан у Арраса, решило прежде всего полностью обезопасить свои войска от этой мнимой угрозы.