…но он умолк, совсем прозрачный, едва угадывающийся в воздухе, и я сказал совсем не то, что хотел:

— Понимаешь, Логирд, я такая свинья… такая… что очень не хотел бы, чтобы кто-то видел мое грязное нутро! Я только прикидываюсь чистеньким, а на самом деле я такое говно…

Он сказал совсем тихо:

— Я никому не скажу. И потому, что я ваш вассал, и потому… что меня видите только вы, и общаться могу только с вами.

Я буркнул нервно:

— Это успокаивает, но не сильно. Ты все равно увидишь, что я полон говна. Но, с другой стороны… Логирд, ты меня прижал к стене большой такой рогатиной. Если околеешь, всю жизнь придется винить себя, что мог спасти вассала, принесшего мне клятву верности, но не сделал этого! Давай, что от меня нужно?

— Не противьтесь, — прошептал он. — Как бы и что бы ни ощутили…

Он потянулся ко мне медленно, хотя мог бы сделать это моментально, даже сейчас дает мне шанс отшатнуться и отказаться. Я сцепил зубы и напрягся, тело начал охватывать могильный холод, сердце застыло, древний черный ужас медленно охватывает с ног до головы, губы одеревенели, а потом и вовсе замерзли.

Почти теряя сознание от ужаса и омерзения, я представил себе ту проклятую корону, что и во сне долго преследовала меня, вообразил, как протягиваю к ней руку и медленно беру…

…ничего не происходило, а тело застывает все сильнее, человек не может, понял я запоздало, принять в себя призрак, это смерть, это конец, это уже все…

Я захрипел, нижняя губа лопнула, я чувствовал, как на подбородок потекла теплая струйка.

— Да будь ты проклята, — прошептали мои губы сипло, — я повелеваю… сюда…

Толчок, ладонь ожгло настоящим холодом, перед которым тот прежний показался просто теплой печкой. Я перевел неверящий взгляд на руку, скрюченные пальцы вцепились в черный ободок, вокруг короны нехорошо клубится мрак, словно распространяет ночь.

Я чувствовал, что умираю, рука начала медленно поднимать корону к голове. Что-то заставило вцепиться в корону пальцами и другой руки, мне на миг почудилось, что хотя бы эта постарается остановить ту дуру, однако обе пошли вверх даже быстрее.

В голове мертвая пустота, я чувствовал себя уже околевшим, как из далекой галактики донесся отчаянный крик:

— Сэр Ричард!.. Нельзя!..

Сквозь туман в глазах я увидел, как передо мной быстро двигается во все стороны Логирд, уже четко и ясно обрисованный с головы до ног, хотя и призрак, жестикулирует и отчаянно кривляется.

Я с огромным усилием разжал пальцы. Корона выскользнула и, ударив меня по лбу, упала на пол. И хоть там неровная земля, покрытая полотном днища палатки, корона разочарованно закрутилась, как запущенный с большой силой волчок, позванивая странно и зловеще.

— Хорошо, — как сквозь толстый слой ваты пришел крик. — Теперь просто наберитесь сил…

Колени мои, сухие, как пересохший тростник, подломились с хрустом. Я рухнул, ударился о землю, прикрытую тонким полотном шатра, но не ощутил ни боли, ни своего тела, только высохший кокон, в котором ничего, кроме леденящего ужаса.

Перед глазами вообще только страшная тьма, словно я уже умер, но понимаю, что умер. Очень нескоро начал видеть смутно, расплывчато и в сером цвете, потом вернулись резкость и объемность, а последним возвратился цвет.

И все-таки еще долго лежал в оцепенении, слышал за шатром шаги, далекие голоса, пошевелиться не мог, а в голове стучала только одна мысль, что отныне эти чудовищные сны будут донимать меня еще долго.

Логирд исчезал, появлялся, я не успевал его рассмотреть, только и понял, что теперь он весь ясный и четкий, полный сил, быстрый в движениях.

— Сэр Ричард, — прошептал он мне прямо в ухо, — соберитесь же… Я знаю, вы можете! Все самое трудное прошло!.. И не самое — тоже. Все позади.

Я ответил невнятно, не в силах даже подвигать губами:

— Знал бы… ни за что…

Он сказал быстро:

— Все равно не поверю! Я же видел!

— Хреново смотрел, — ответил я чуть отчетливее, — и недостаточно глыбоко… Я весьма глыбокая натура… И хоть говно у меня наверху, зато внизу… еще больше.

Он кружился вокруг меня, настаивал на чем-то, я заставил себя приподняться на руках, дополз до стола и сел на лавку, а там опустил голову на столешницу, устроив лоб на скрещенных руках.

Некоторое время я сидел так, стараясь изо всех сил прийти в себя, голос Логирда шелестел над ухом, наконец я поднял тяжелую, как чугун, голову и уставился на него тупо.

— Ну?

Он сказал жарким шепотом:

— Честно говоря, я все-таки не ждал, что вы, сэр Ричард, пойдете на такой риск…

— Потому и пришел в последний момент? — прошептал я, едва шевеля губами.

Я пощупал языком губу, кровь не течет, но нет даже сил, чтобы зарастить такой крохотный шрамик.

— Потому, — согласился он. — Мой лорд… подберите корону. И снова спрячьте. Как я понял, обратно отправить не можете?

— А такое получится?

Он покачал головой:

— Даже не слышал. Это совсем другой уровень… и таких людей на свете просто нет. Потому замотайте ее в какие-нибудь тряпки, суньте в безопасное место.

Я буркнул слабо:

— Ну да, где здесь найдешь безопасное?

Он сказал виновато:

— Сэр Ричард, я доставил вам массу неприятностей. Однако же…

— Что?

Он сказал, понизив голос:

— Вы ничего не чувствуете?

— Как это? — огрызнулся я. — Я чувствую, по мне пронеслась бронированная конница, потом тысяча троллей били меня дубинками, растягивали на дыбе, замораживали голого во льду… да что только не делали! Так что да, я что-то да чувствую.

— Я не об этом, — прошептал он, — вы теперь должны уметь больше… Может быть, из Геннегау еще не сможете таскать свои мечи, но из Турнедо… Да и вообще, вся ваша мощь только возросла, хотя, должен признаться, вы действительно были на грани… Правда, не зря говорят, кто не рискует, тот не…

Я зябко передернул плечами.

— Даже не знаю, стоят ли новые умения того ужаса, что перенес.

— Стоят, — сказал он. — Это вы сейчас так говорите. А завтра, когда пережитое притупится, а меч или топор, что висел у вас на стене во дворце короля Гиллеберда, вдруг по вашей воле окажется в ваших руках…

Я сказал слабо:

— До этого еще дожить надо. А тут не уверен, что доживу.

Он ухмыльнулся, облетел вокруг меня пару раз и сказал со спины:

— Но все-таки… я же вижу… сейчас малость оклемаетесь, даже не оклемаетесь как следует, тут же начнете…

— Что?