Я улыбалась всю дорогу по пути в свою ванную, где сунула палец в рот и выблевала обратно весь этот день.

Январь

– Но я хочу тату-у-у, – прохныкала я.

– Я тебе сказал – в следующий раз, как ты окажешься в моем кресле, я проколю тебе клитор. Ты сидишь в моем кресле. И я проколю твой чертов клитор.

– А и то и другое нельзя? – спросила я, хлопая ресницами.

– Панк, я не буду делать тату пятнадцатилетке. И мне плевать, сколько ты будешь ныть. Ты сама на фиг не знаешь, чего хочешь.

– Нет, знаю, – надулась я.

– Ты так думаешь, но я тебе клянусь, это пройдет. Если бы я в пятнадцать сделал тату, у меня бы сейчас на лбу было написано скинхед.

– А девочки взрослеют быстрее мальчиков. Мне, считай, сейчас по-мальчиковому восемнадцать.

– Попросишь меня, когда тебе будет восемнадцать по-девчачьи.

Хотя я терпеть не могла, когда мне говорили «нет», сам факт, что Рыцарь считал, что через два с половиной года мы все еще будем вместе, наполнил мое сердце хлопаньем маленьких крылышек.

Рыцарь выдал мне стопку Южного Успокоительного. Черт, так он всерьез с этим пирсингом. Он не разбрасывался стопками, если не хотел меня отрубить.

– Ну, можно, я хотя бы расскажу, какое хочу тату? – спросила я, беря стаканчик обеими руками.

– Угу. – Повернувшись ко мне спиной, Рыцарь стерилизовал что-то острое.

Я отхлебнула огненной воды, отдышалась и объявила:

– Я хочу рыцаря.

Это привлекло его внимание. Он обернулся и поглядел на меня, нахмурив брови, словно не был уверен, что правильно расслышал.

– Того самого рыцаря, – уточнила я. – Ну, про которого ты сказал, что это будет твоя следующая тату. Вот его я и хочу. – Сделав еще глоток для храбрости, я подняла левую руку и постучала большим пальцем по безымянному, там, где носят обручальное кольцо. – Вот тут.

Недовольная гримаса сменилась на лице Рыцаря моей любимой улыбкой. Нагнувшись, он поцеловал меня и сказал:

– Если ты все еще захочешь ее через два с половиной года, я буду самым счастливым в мире сукиным сыном.

Он снова поцеловал меня, уже крепче, и все внутри замерло в предвкушении. Теплота виски в желудке, лоток, полный иголок, пинцетов и марли, мальчик, которого я люблю, говорящий о нашем будущем. Боль и радость. Это было про нас. И одно не бывало без другого.

Когда Рыцарь оторвался от меня, у него была полноценная эрекция, которой мне так хотелось заняться.

Но у Рыцаря были другие планы. По крайней мере, сейчас.

Поглядев на меня с коварной усмешкой, он спросил:

– Ты мне доверяешь?

Это уже мои любимые слова в английском языке.

Прежде чем я закончила кивать, Рыцарь начал снимать мои драные джинсы, легинсы в тигровую полоску, которые были под ними, и кружевные трусики, которые я купила на свои рождественские деньги, чтобы порадовать его. Мне было дико холодно, а когда он протер мою промежность антисептической салфеткой, стало еще холоднее.

Господи. Так вот чем он занимается на работе все выходные? Протирает другим девушкам киски? Надо будет потом спросить у него.

Рыцарь еще чем-то позвякал на своем столике, а потом закрыл мою вагину листом прозрачного пластика. Я решила, что это часть процесса пирсинга, но тут Рыцарь потянулся и лизнул мой клитор сквозь прозрачный материал.

Что?

Замерев, я смотрела, как то, что должно было подвергнуться мукам, вместо этого тонуло в наслаждении. В моей позе при этом освещении мне было некуда деться. Черт, это было страшно секси, а Рыцарь при этом даже меня не касался. Его талантливый язык порхал и скакал по моей покрытой полиэтиленом киске, а его покрытые латексом пальцы удерживали листок на месте.

Я допила свою стопку, откинула голову назад и сжала зубы от напряжения, пока он дразнил меня. Мне хотелось большего – чего-то твердого и влажного, чего-то, что наполнило бы меня целиком.

Вдруг Рыцарь куда-то исчез. Я услышала звук расстегиваемой «молнии». Подняв голову, я увидела, как он натягивает презерватив. Поместив головку члена у самого входа, под листом прозрачной пленки, Рыцарь усмехнулся. Но не вошел в меня. Вместо этого он сорвал перчатки и заменил их новой парой.

Я ерзала под ним, ища облегчения, а он, приподняв пластик, приладил пару тонких щипчиков на левую сторону моего клитора. Зажмурившись, я вцепилась в края кресла, предвидя, как мою чувствительную, нежную плоть сейчас проткнет острая игла.

Но Рыцарь продолжил мучения. Он продвинул в меня свой член, может, на пару сантиметров, потом вынул и погладил меня сквозь пленку пальцем в перчатке. Я была агонизирующе близка к концу, но он продолжал держать меня там. Там, где ему хотелось.

Меня уже терзали в этом кресле, но это и близко не было похоже на прошлый раз. Ожидание сводило меня с ума. В любой момент меня могли оттрахать или пронзить. Что раньше? Удовольствие или боль?

Когда я уже собралась пнуть Рыцаря от раздражения, его член одним быстрым движением вошел в меня до конца, и мое тело благодарно сжалось вокруг него. Пока я отвлеклась на проклятия и судороги, Рыцарь сорвал пластик и другим быстрым, плавным движением пронзил меня. От внезапной боли мои мышцы напряглись, киска сжалась еще сильнее, и мой оргазм дошел до не испытанного прежде уровня.

Пока я стонала и ерзала, две руки в перчатках схватили меня за талию и сдернули мое тело к самому краю кресла так, что моя задница уже свешивалась с него. Потом Рыцарь перевернул меня на живот. И, как только мои ноги коснулись пола, ворвался в меня сзади.

Он стиснул руками мои бедра, а я вцепилась в края кресла. С каждым ударом Рыцарь рычал мне в шею, а мой свежепроткнутый клитор пульсировал в такт ударам моего сердца. Когда я почувствовала на своем плече зубы Рыцаря, его пальцы впились в мои бедра, а член внутри меня напрягся, я просто улетела.

Когда все кончилось, я краем глаза видела, как Рыцарь собирает все одноразовое пластиковое барахло – упаковки от игл, обертки, перчатки, презерватив и одну тонкую стальную иглу. Прежде чем выбросить в урну, он облизал ее.

– Слушай, но как же ты тут работаешь, если вокруг столько крови, а ты… Ну, понимаешь? – спросила я, прижимаясь щекой к винилу кресла. Все мое тело было расслабленным, и я была не в силах пошевельнуться.

– Не знаю. Когда я работаю, это меня даже успокаивает. Если только это не ты. Когда я прокалывал тебе соски, у меня так стояло, я думал, что сейчас кончу в чертовы штаны. Я даже слизнул кровь с перчатки, когда ты не видела. Это был ужас.

– Да ладно, – рассмеялась я, наконец найдя в себе силы подняться. – А я-то еще думала, какой ты профессионал!

– А сейчас? – ухмыльнулся он.