— Это правда? — спросила я, едва дыша.

— Еще какая правда!

— Но молодой фон Бороши не такой!

Лизи только пожала плечами.

Боже мой! Какая бездна только что открылась передо мной! Я не знала, что возразить Лизи, лишь неопределенно кивнула ей, вцепившись пальцами в баночку с кремом. Лизи не проронила больше ни слова. Я медленно поднялась и направилась к выходу. Тут на глаза мне попался синий сундук. Вначале я не обратила на него внимания. Он стоял в нише рядом с дверью. Это был сундук в деревенском стиле, разрисованный розами, листьями, короной и сердечком. На его плоской крышке лежала колода магических карт.

Лизи гадала на картах!

По спине у меня пробежали мурашки. Теперь я поняла, почему она держала дверь своей комнаты запертой. И, конечно, не из-за драгоценностей. Гадание на картах считалось языческим суеверием. В некоторых домах за это даже увольняли с работы. Дядя Луи был, правда, не таким уж строгим хозяином, но Лизи вдруг побледнела и как бы мимоходом спросила меня:

— Вы не выдадите меня, милая фройляйн Минка?

— Нет, конечно. Но откуда у тебя эти карты?

— Старуха Пини подарила их мне, за одну услугу. Вы наверняка видели ее — маленькая седая старушка, кривенькая такая. Она вашему дядюшке жизнь спасла, когда была война с Италией…

— Да, я знаю. Она была тогда маркитанткой.

— Да-да. А после этой резни под Сольферино господин наш домой вернулся в ее повозке. И раненый бургомистр тоже. Так они и выжили. Она то и дело ходит сюда в отель поесть. С ней обходятся, как с королевой. А карты — из Марселя. Очень дорогие. Только, барышня, прошу вас, никому ни слова.

— Не бойся, Лизи. Ты взрослая девушка. Ты можешь делать то, что считаешь нужным. Меня это не касается.

Лизи облегченно вздохнула.

— А что с картами? — спросила я, сгорая от любопытства. — Не врут они?

Лизи понизила голос.

— Никогда, — таинственно произнесла она. — Я разложила кельтский крест. И все, что показали карты, сбылось.

— А это трудно — гадать на картах?

— Совсем нет. Очень даже легко. Но нельзя задавать слишком много вопросов. Надо спросить о самом главном. А то карты разозлятся и вообще ничего не скажут.

— А ты можешь мне погадать?

— Если дело важное, то погадаю.

— Тогда спроси у карт, выиграю я 18 августа или нет. Если проиграю, то сразу поставлю точку. Сейчас же. Это я совершенно серьезно.

Лизи засмеялась:

— Я уже давно нагадала.

— И что же? Что сказали карты?

— Ничего дурного, — уклончиво ответила Лизи.

— Но и ничего хорошего?

— Будет маленькая неудача…

— Какая еще неудача? — растерянно спросила я.

— Совсем маленькая, крошечная, как блоха, — быстро сказала Лизи. — Вы легко с ней справитесь…

— А больше ничего не сказали карты? — разочарованно спросила я.

— Почему же. Еще кое-что. Но я скажу вам завтра или послезавтра. А сейчас мне пора делать глазурь и взбивать сливки для тортов. А еще готовить пышки из заварного теста. Надо спешить. Зато сегодня вы получите от меня ваше любимое лакомство — марципановые сердечки с зеленым миндальным кремом…

— Спасибо, Лизи. Но ты мне еще должна кое-что сказать про карты. Иначе я не засну сегодня ночью.

Лизи поправила свой белый фартук и как-то странно засмеялась.

— Еще сказать что-нибудь, да?

— Прошу тебя, Лизи.

— Очень важный вопрос зададут вам 18 августа.

— Какой вопрос?

— Важный вопрос, который может изменить всю жизнь.

— Кто мне задаст вопрос? Это тебе карты сказали?

— Нет. Но я догадываюсь, кто.

— Кто? Кто же? Лизи, скажи. Молчать нехорошо.

Лизи залилась жемчужным смехом, который звучал поистине заразительно, и мне не оставалось ничего иного, как рассмеяться вместе с нею.

— Скажу вам, когда не буду так торопиться. А насчет вечеринки в субботу мы с вами придумаем очень веселенький сюрприз. Сегодня воскресенье. Еще шесть дней в запасе. Я уже придумала, как мы попразднуем вместе с ними, мы вдвоем, и ни одна живая душа ничего не прознает.

— Особенно моя гувернантка… Лизи, только не она. Иначе будет катастрофа.

— Все поняла. Послушайте, делаю вам предложение: встретимся завтра снова в моей комнате. Жду вас перед сном. Разработаем план битвы и отличную стратегию. Вот и повеселимся, не все же мужчинам развлекаться…

— Лизи, ты действительно этого хочешь?

— Да!

— И ты не боишься?

— Немножко боязно, конечно.

— Зачем же тогда все это?

— Проверка на мужество, — гордо заявила Лизи. — Хочу доказать, что мы, бабы, не такие дуры, как о нас думают. Надо же иногда и шалить. Так, а теперь пора, — она открыла дверь, выпустила меня первой и бесшумно повернула ключ, — только не забыть сказать Цилли, чтобы как следует выбила ваше платье для верховой езды. А то везде пыль да песок. А еще надо, чтобы она сшила новые подмышники и хорошенько почистила вашу шляпу… и, барышня, никакой тоски-печали. Не будем брать пример с женщин, которые только и делают, что ждут, пока жизнь пройдет. Возьмем жизнь, как быка за рога. Так, как поступают все мужчины. Судьбе надо иногда давать пинка. Этому я еще ребенком научилась. Тогда она может преподнести нам подарок. Немного подтолкнуть телегу — и она покатится!

Лицо Лизи расплылось в улыбке. Она кивнула мне и удалилась.

Лизи оказалась права.

Эту ночь я проспала, не чувствуя боли. А Габору я еще покажу. Да, мысль о нашей авантюре взбудоражила меня. Конечно, я приняла приглашение и тайком навестила Лизи в ее комнате.

Спрашивается, куда подевалось мое хорошее воспитание? Что я себе позволяю: запретные поцелуи, общение с мужчиной на «ты», тайная помолвка и — в довершение ко всему — сговор с кухаркой?

Я задавала себе такие вопросы, но этим дело и ограничилось. Одно было бесспорно: я не могла устоять перед предложением Лизи.

Никогда еще я не встречала людей, похожих на нее: всегда в добром расположении духа, никогда ни перед кем не пресмыкается. Но больше всего меня восхищала окружавшая Лизи тайна. Мне часто казалось, что она принцесса, переодетая в кухарку; вот-вот чары спадут, и она снова станет той, кто есть на самом деле.

Кроме того, за одну неделю от Лизи я узнала то, что Эрмина скрывала от меня в течение пятнадцати лет. Это важное событие произошло 4 августа 1875 года, в день моего первого падения с лошади.