Так перешли и осели на свои обетованные земли черноморцы.

Обетованные земли на Кубани представляли для черноморца выгоды в двух отношениях: во-первых, они отличались естественными богатствами, разнообразием и обилием угодий, а во-вторых, были обширны и свободны от заселения. Первого рода условия обещали хороший от хозяйства доход или, по тогдашней терминологии, добрую добычу; вторые гарантировали широкое распространение излюбленных форм хозяйства.

Как известно, черноморцы, вместе с организацией и традициями Запорожья, несли на новые места и хозяйственные формы с прежней своей родины. Это были примитивные виды хозяйства – пастушеское скотоводство, с слабым развитием земледелия, рыболовство и охотничьи и звероловные промыслы. Судя по этим формам, отличительную особенность казачьего хозяйства составлял их натуральный характер. Все виды занятий сводились к добыванию предметов для непосредственных нужд хозяйства и семьи, как пища, одежда, корма для скота, строительный материал и пр. Накопление богатства выражалось в живом товаре и естественных продуктах – в скоте, пищевых запасах, одежде и предметах незатейливой домашней обстановки. Богатство народное было богатством местной природы.

«Видел я прекрасное положение мест, порядочное заселение куренных слобод, изобилие скотоводства, в полях трав и хороший на посевах всход хлебов», – говорит Головатый в письме 4 мая 1795 года таврическому губернатору Жегулину. Тон и характеристика, вполне соответствующие тогдашнему экономическому укладу. Позже, в июне, Головатый сообщал графу Платону Зубову об удовлетворительном урожае хлебов и трав и своевременных полевых работах осевших переселенцев. Природа щедрой рукой рассыпала свои богатства. В этом году был особенно сильный разлив Кубани, покрывшей своими водами прибрежные низменности и степи на огромных пространствах. Вместе с разливом вод всюду зашла рыба, и «коропа было так довольно, что, – по свидетельству Головатого, – казаки, содержащие стражу, во время разъездов пиками и киями били эту рыбу и употребляли в пищу, совместно с тетерей казацкой, да и не голодны».

1795 год был третьим годом заселения Черномории и, следовательно, годом хозяйственного опыта, на основании которого можно было уже отчасти судить об экономических особенностях края. В Кубанском архиве сохранились очень интересные материалы по этому предмету. Таврический областной инженер, Василий Колчигин, посланный в Черноморию для межевых работ и разбивки планов под окружные города, должен был представить в Правительствующий Сенат карту Черномории и экономические примечания к ней. Набросав план последних, он послал их на просмотр Головатому, которого просил, – «по знанию его в экономии», – сделать свои замечания и пополнить упущенное. Получилось, таким образом, нечто вроде программы и описания по ней края.

В пункте первом этого описания, по вопросу «О хлебопашестве, на основании испытания», говорится, что на зиму озимая пшеница и рожь, а весной яровая рожь, пшеница, ячмень, овес, гречиха, просо, горох, конопля и лен сеются на Фанагорийском острове, при Копыле, за Черной Протокой по Кубани, при речках Понуре, Керпилях, Бейсуге и Ее «с их отдельностями», и что все эти хлеба, если бывают весенние дожди, дают «чрезвычайный плод».

В рубрике о птицах отмечено до 53 названий птиц или видов их. В то время в обилии водились еще тетерева, фазаны, стрепеты, лебеди, дрофы и другие ценные породы дичи.

В третьей рубрике подробно описаны породы рыб, время лова и цены на рыбу и ее продукты. Порода красной рыбы – осетр, севрюга, стерлядь и белуга – в огромном количестве добывались в разных местах Черного и Азовского морей – на Фанагории, у Тамани, в лиманах, на косах, в Кубани и даже в таких степных речках, как Бейсуг, Челбасы и Ея. Белая же рыба – судак, тарань, лещ и короп – ловилась казаками в достаточном количестве всюду, где только была вода – и в морях, и в Кубани, и в степных речках, и в лиманах, и в озерах, и во всех тех местах, куда проникала вода во время разлива рек.

Из белуги и осетра приготовлялись превосходные балыки, которые сбывались в Константинополь, в Еникале и в Россию по 5 р. 50 коп. ассигнациями за пуд, т.е. по 4 коп. серебром за фунт на наши деньги. Икра продавалась тогда по 4 р. 50 коп. ассигнациями за пуд, или, следовательно, по 3 с лишком коп. за фунт. По таким же соответственно низким ценам продавали казаки и все другие виды рыбы. Тысяча тарани стоила 1 р. 50 коп. ассигнациями, или 43 коп. серебром. Пуд белуги стоил на наши деньги 20 коп., пуд севрюги 23 коп., а пуд осетра около 35 коп., т.е. менее копейки фунт. Тысяча коропов в аршин размером продавалась по 21 руб., а так как короп в аршин размером весил не менее 20 ф., то, следовательно, фунт этой жирной и вкусной рыбы стоил около 1/10 копейки.

Таким образом, рыба, по-видимому, составляла как главнейший пищевой предмет населения, так и видную статью в денежных доходах казака.

Наряду с рыбопромышленностью казаки занимались и охотой на зверя. Волк, лисица и заяц давали казаку меха; кабаны, олени и козы – мясо. Но в материалах есть сведения, что, «помимо этих обычных зверей охотничьего промысла, в то время водились, как сказано в описании, водяные звери: в море тюлени, а в Кубани виднихи и бобер». Можно сомневаться, чтобы в Азовском и Черном морях встречался тюлень. Вероятно, тюленем ошибочно назван дельфин или морская свинья. Но наличность бобра на Кубани не подлежит ни малейшему сомнению. В материалах не только упоминается название этого зверя, но проставлена и цена на шкуру его. Шкура бобра и виднихи, т.е. выдры, продавалась по 7 руб. ассигнациями, или по 7 р. серебром на наши деньги, «в рассуждении, как сказано в описании, бледной на них шерсти»; мех же волчий ценился около 6 руб. на наши деньги, а лисий 10 руб., но меха сшивались из нескольких шкур.

Казаки водили «российских, турецких и татарских заводов» лошадей, рогатый скот «российской, венгерской и волошской» породы и овец «русских, татарских и волошских».

В материалах подробно перечислены названия лесных пород и плодовых деревьев, но эти названия не дают никаких представлений как о лесах Черномории, так и о садоводстве. Судя по другим данным, степной край черноморцев скорее был беден лесными и древесными насаждениями, чем богат ими. Казаки, во всяком случае, терпели нужду в лесе.

Более серьезную статью промышленности составляла для казака соль. Добыча соли производилась казаками как для собственного потребления, так и для мены с горцами. Соль давали Ачуевские, Ахтарские и Керпильские озера, а также озера на Фанагории и в Ейской округе. Мена же ее черкесам производилась на трех меновых дворах: при Екатеринодаре, Ольгинском кордоне, на Гудовичевской переправе и при кордоне Андреевском на острове против Курок. Здесь казаки меняли «четверичек соли за два ржи, за четверик пшена или пшеницы». Мена же соли на груши, кислицы, орехи, каштаны, лук, чеснок, мед, ленчики для седел, бурки, циновки, сукно черное, белое и серое, черкески черные и серые, ратовища, пистолеты и ружья велась и по договорам». Замечательно, что черкесы, не имевшие пик или ратищ, поставляли, однако, казакам деревянные части этого оружия – ратовища. Черкесы привозили на мену также шкуры медвежьи, волчьи, лисьи, овечьи и диких кошек, стреляных диких свиней, пестрый кумач и бумажное полотно.