Ровно в 22.00 свет в зале погас, а над сценой, наоборот, зажглась яркая лампа. Никто не нажимал на выключатели, все произошло само по себе. То есть не само, конечно, но по воле того, кого не было среди школьников и преподавателей. Войтех подошел чуть ближе к сцене и во все глаза уставился на нее, пытаясь не пропустить момент, когда появится директор, но все равно не заметил. Только что сцена была пуста – и вот в луче яркого света стоит человек. Зал ахнул и отшатнулся, что вызвало на лице Троекурова довольный хищный оскал.

– Добрый вечер, друзья! – с видом хорошего конферансье произнес он. – Спасибо вам, что пришли. Сегодня нас ждет чудесный концерт, я уверен, он вам понравится. Но для начала позвольте занять минуточку вашего внимания. Многим из вас наверняка интересно, кто я такой. Позвольте представиться: Шумский Аркадий Венедиктович. Этот дом, – директор обвел рукой пространство вокруг, – построил когда-то мой дед. Все мужчины в нашем роду считались колдунами, умели ворожить, знали черные заклятия. Но так получилось, что я оказался последним из них. На моем сыне природа отдохнула, а он потомков не успел оставить. Наша усадьба была сожжена незадолго до его смерти, сам я, по слухам, погиб, что было, конечно, неправдой. Но я всегда старался держаться рядом, не уходил далеко. Эта скрипка, – он поднял руку, демонстрируя проклятый инструмент, хотя Войтех был уверен, что еще секунду назад его руки были пусты, – единственная моя отрада. Она была создана убивать и убила немало. Но сегодня я передам ее в руки тому, кто может убить меня. Если он доиграет до рассвета, я уйду. Ни я, ни она больше никогда не вернемся в этот мир. Но если же не сможет, что ж. Возможно, с кем-то из вас мы снова встретимся через тридцать лет, как встречаемся уже во второй раз с Николаем Александровичем, – Троекуров повернулся к Мамонтову и церемонно поклонился ему. Тот стиснул челюсти так, что скрипнули зубы. Затем директор повернулся к Войтеху и растянул губы в мерзкой ухмылке. – А вас, Войтех Ладиславович, я хочу предупредить: что бы ни происходило на сцене этой ночью, не смейте вмешиваться. Потому что, после того как я передам скрипку Артему, ему я уже ничего не смогу сделать, но у меня в рукаве есть еще два козыря, которые смогу разыграть специально для вас, если мне не понравится ваше поведение. – Он взмахнул свободной рукой, и в воздухе рядом с ним появился большой черный квадрат, будто изображение от проектора. В этом черном квадрате все увидели лежащих на земле Сашу и Веронику. Обе не то спали, не то были без сознания. Помещение, где они находились, выглядело маленьким и тесным, но, по крайней мере, вокруг не было снега, а значит, они не замерзнут до рассвета. Директор опустил руку, и изображение погасло. Войтех снова услышал скрип зубов, но на этот раз собственных.

Троекуров тем временем позвал на сцену Артема и торжественно вручил ему скрипку. Парень выглядел бледным и испуганным, но руки его не дрожали, когда он брал инструмент. Троекуров отошел к краю сцены и слился с темнотой, Войтех с трудом различал теперь его очертания. Артем немного помедлил, затем глубоко вдохнул и в абсолютной тишине зала шагнул вперед, отрывисто, не задумываясь приложил скрипку к плечу и коснулся смычком струн.

⁂

Саша пришла в себя резко, будто кто-то толкнул ее. Только что она находилась в приятном забытьи и вот уже открыла глаза, ничего не сумев разглядеть перед собой. Ее окружала полная темнота. Понадобилось несколько томительно долгих секунд, чтобы унять накатившую панику. Саша пошевелила рукой, с удовлетворением отмечая, что сделать это получилось легко. Значит, ее не связали и лежала она не слишком долго. Нащупала в кармане зажигалку, осторожно вытащила ее. Можно говорить что угодно о привычке курить, но порой она приносит пользу. Уже как минимум тем, что в кармане всегда лежит зажигалка.

Тонкое пламя осветило тесную комнатушку примерно два на два метра и лежащую рядом девушку. Наверное, ученицу, которую директор выхватил из толпы первой и на помощь которой Саша бросилась. Девушка не то спала, не то еще была без сознания, и Саша не торопилась ее будить, сначала решила осмотреться. Комната действительно была крохотной и, самое главное, – с очень низким потолком. Саша не смогла выпрямиться в полный рост. Паника снова вернулась на короткое мгновение и снова была насильно подавлена. Несколько лет назад Саша умудрилась застрять в узком лазе пещеры, поймала настоящую паническую атаку и после этого всерьез озаботилась техниками ее подавления, поэтому сейчас все получилось достаточно просто. И даже отсутствие окон и дверей в помещении не заставило ее биться в судорогах. Как-то их сюда поместили, а значит, выход есть. И она его найдет.

Зажигалка погасла, пришлось снова включать ее. Саша присела рядом с девушкой и осторожно тронула ее за плечо. Та дернулась, что-то пробормотала, а потом распахнула глаза. Испуганно подскочила и вжалась в стену.

– Тихо, тихо! – шепотом, чтобы не испугать девушку еще больше, сказала Саша. – Это я, школьный врач. Узнаешь меня?

Девушка кивнула, но все еще оставалась напряженной.

– А тебя как зовут?

– Вероника.

– Отлично, – Саша улыбнулась. – Ты помнишь, что произошло?

Вероника отрицательно покачала головой и наконец заговорила:

– Я помню, что мы стояли в столовой. Там была эта проклятая скрипка, Петр Яковлевич оказался маньяком. А потом провал.

– Похоже, он похитил нас с тобой, – как можно спокойнее сказала Саша.

– Зачем?

– Чтобы кто-то взял скрипку. Но ты не волнуйся, нас обязательно освободят. Поверь, я еще и не в такое вляпывалась, а мои друзья всегда приходили на помощь.

Она старалась говорить бодро, хотя не испытывала такой уж уверенности. Помнила не намного больше, чем Вероника, но понимала, что Троекуров не позволит просто так Ване и Войтеху их найти. Пленницы – гарантия того, что кто-то возьмет скрипку. Или уже взял. Сколько прошло времени? Мобильника при себе не оказалось, не посмотреть.

Мысли плавно перетекли на Войтеха, на то, что сказал о нем Троекуров, но Саша запретила себе сейчас об этом думать. Потом. Сейчас их главная проблема – выбраться отсюда.

Они еще раз вдвоем обследовали помещение, убеждаясь, что ни окон, ни дверей в нем нет. Как же, черт побери, они сюда попали?!

– Что нам делать? – дрожащим голосом, готовым вот-вот сорваться на крик, спросила Вероника.

Саше очень хотелось ответить «не знаю», но она сдержалась.

– Думать, – сказала вместо этого. – Мы обязательно что-то придумаем. Не может быть так, чтобы отсюда не было выхода. Ведь как-то мы здесь оказались. Понимаешь?

Вероника кивнула.

– Осмотри комнату еще раз, – попросила Саша. – Приглядись к каждой мелочи. Может быть, что-то тебе покажется знакомым, ты сможешь понять, где мы. Ведь ты гораздо лучше меня знаешь школу и все помещения вокруг. Сколько ты здесь уже учишься?

– Шесть лет.

– Вот! Ты наверняка должна что-то узнать.

– Да что здесь узнавать?! – воскликнула Вероника. – Здесь же ничего нет, земля под ногами, земля вокруг!