— Сохранять хладнокровие в любых обстоятельствах, — заметил он, — побеждать внутренние страсти, стремясь к более высокой цели, — это великий психологический подвиг, на который способно человеческое существо.

Пытаясь успокоиться, они молча направились к «форду».

— Эти набобы напоминают мне дикобразов Шопенгауэра, — надеясь смягчить свой упрек, добавил Фрейд. — Они прижимаются друг к другу, забывая про свои колючки, но, почувствовав боль от уколов, тут же разбегаются в разные стороны.

— Тем не менее они остаются самыми могущественными дикобразами страны, — заметил Кан с горечью. — Теперь моя карьера погибла навсегда.

— Нам остается только одно, — сказал Фрейд.

— Что? — спросил Юнг.

— Найти Грейс Корда раньше них.

Манхэттен с обычным шумом и страстью готовился к ночи и, не скупясь, увеличивал почасовое потребление ваттов, амперов, вольтов и калорий. Фрейд, замкнувшись в молчании, предавался унынию в комнате Юнга.

— Придется признать очевидное, — сказал Юнг. — У нас нет и намека на след Грейс. Она могла убежать куда угодно…

Зазвонил телефон, Фрейд снял трубку. Из Вустера звонил Ференци. Голос его звучал восторженно, что совершенно не вязалось с настроением его учителя.

— Вы знаете, что Уильям Джемс уже приехал?

— Джемс будет там? — переспросил Фрейд.

— Ему не терпится вас послушать. Ваше выступление готово?

— Да, за исключением некоторых деталей…

— Вы не могли бы прислать мне текст?

— Нет… оно у меня в голове.

На другом конце провода наступила тишина.

— Но до отъезда всего четыре дня! — растерянно произнес Ференци.

— Я был занят, — сказал Фрейд.

Занят до такой степени, что понятия не имел, о чем будет говорить в своем выступлении.

— Опять это дело об убийстве? — Ференци был раздосадован. — Учитель, я не понимаю. Мы приехали, чтобы завоевать Америку. На карту поставлено будущее психоанализа, и нам вы гораздо нужнее, чем полиции Нью-Йорка.

— Это еще неизвестно, — возразил Фрейд.

— А Юнг? — спросил Ференци раздраженно. — Он все еще влюблен в эту свою танцовщицу или уже наконец образумился?

— Она не танцовщица. И мы о ней уже давно не говорили.

Юнг немедленно отреагировал на то, что услышал:

— В Анне открылся настоящий талант к па-де-де. Она помирилась со своим мужем.

Его огорченный вид разозлил Фрейда, и без того раздраженного упреками Ференци.

— И это вас заботит?! Грейс Корда находится в смертельной опасности, а ваши нейроны продолжают порхать, словно мотыльки, вокруг весьма тусклой лампочки.

— Вы тоже околдованы женщиной, — возмутился Юнг. — Признайте правду хоть раз в жизни, черт подери!

— Какую правду?

— Вы влюблены в Грейс!

— Просто бессознательная реакция врача-психоаналитика на личность пациента, которая исчезнет, как только лечение будет закончено.

— Посмотрим!

— Я сам займусь этим, говорю вам.

В трубке раздался треск, и Фрейд положил ее рядом с аппаратом.

— Это не бессознательная реакция, — возразил Юнг, — а болезненное, непреодолимое влечение. Эта женщина находится под влиянием своих отчасти преступных наклонностей. Удивляюсь, что вы, человек, так хорошо знающий Библию, не вспомнили дополнительного значения имени Юдифь. Это молодая и красивая вдова, которая обольщает царя Олоферна с единственной целью — обезглавить его во время сна.

— Довольно! — отрезал выведенный из себя Фрейд. — Я выйду подышать.

Видя, что Юнг берет пиджак, Фрейд жестом остановил коллегу:

— Один. Я иду один.

— Зигмунд, да будет вам, — примирительно сказал Юнг. — Не уходите так!

Фрейд вышел, хлопнув дверью.

— Ваша самонадеянность не поможет нам распутать это дело! — крикнул Юнг уже в пустоту.

— Да что там у вас происходит?! — послышался из телефонной трубки гневный голос Ференци.

Юнг взял трубку:

— Я надеюсь, что это не то, что я думаю.

Когда Юдифь звонила, Фрейд слышал в трубке гул толпы, похожий на шум праздника. Он решил подняться вверх по Бродвею, прекрасно понимая, что шансы найти молодую женщину среди многочисленных прохожих ничтожны. Но это все равно было лучше, чем сидеть без дела в гостинице.

Он начал пристально разглядывать всех молодых женщин, которые, издалека или вблизи, напоминали Грейс, и так увлекся своим занятием, что одна из них бросила на него возмущенный взгляд. Фрейд упорно продолжал свои поиски — накладывал одно лицо на другое, но безрезультатно.

Погруженный в размышления, он не заметил, как через час вошел в полосу музыки и огней на площади Таймс-сквер. Повсюду пестрели разноцветные объявления, надписи из электрических букв — танцующих, кувыркающихся, бегущих зигзагом. Такси и экипажи, нетрезвые музыканты и женщины в соблазнительных нарядах наполняли улицы, несмотря на поздний час. Множество рабочих ремонтировали тротуары, некоторые из них распевали за работой модные песенки.

Фрейд шел мимо кинотеатров, названия которых складывались из горящих электрических лампочек. Пройдя барочные колонны театра «Лицей», предлагавшего публике пьесу в трех актах «Арсен Люпен», он увидел напечатанную большими буквами афишу:

БЕГУЩИЕ КАРТИНКИ. ПОТРЯСАЮЩАЯ, ИСКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ ПРОГРАММА.

«ДА ЗДРАВСТВУЕТ ХОЛОСТЯЦКАЯ ЖИЗНЬ!»

МАКСА ЛИНДЕРА.

БЕН ТЮРПИН В «МИСТЕРЕ ФЛИПЕ»!

Фрейд никогда не видел кинофильмов. А главное, два дня назад Юдифь предлагала ему пойти вместе в кино.

Пока он раздумывал, к нему подошла девочка-подросток; на ней была сиреневая шляпка с фиалками, прибавлявшая ей лет.

— Сударь, вы не могли бы пригласить меня на этот сеанс?

Ее горящие глаза тоже напомнили Фрейду Юдифь.

— Пожалуйста, — умоляющим тоном произнесла девочка. — Одну меня не пропустят!

Он кивнул и в сопровождении девочки отправился к окошку кассы.

Зал был полон, в воздухе сгущались клубы дыма. Они нашли два места в первом ряду, прямо перед экраном — большой белой простыней, прикрепленной к стене. Как только они уселись, свет погас.

Программа сеанса началась с нескольких драматических короткометражек. Фильм «Почему госпожа Джонс развелась» показывал бизнесмена в различных компрометирующих ситуациях. Фильм Гриффита «Точка зрения краснокожего» повествовал о судьбе индейцев киова, сражающихся за свои земли, — режиссер основывался на явно позаимствованной у Руссо идее о добром дикаре.