– Парни, – раздался мой спокойный, гладкий голос, неожиданно для меня самой. – Так и будете стоять? – Я посмотрела на «ножей», окруживших мёртвого человека. Они уже давно занялись бы делом, если бы не наблюдали за моей реакцией. – Позаботьтесь о теле и о том, чтобы послание дошло до адресата.

Я гордилась собой, своим ровным и непринужденным голосом, отрешенным видом. Моё самомнение взлетело до крыши ангара, когда мужчины, не сказав ни слова, бросились выполнять приказ.

Казалось, я забыла не только о морали, но и о своих чувствах. Так я думала очень длительное время. Но в мои мысли, наконец, прокралась действительность. Я закрывала глаза на все ужасы, ещё и потому, что думала о себе. Именно страх потерять Даню управлял мной, заставлял жить по законам его жизни, лишь бы не лишиться возможности иметь этого мужчину в жизни своей.

Люди, которых сегодня убил Князь и его сопровождающие, могли прожить ещё и двадцать, и тридцать, и сорок лет до глубокой старости, а может, умерли бы завтра, перейдя путь кому-то другому. Они погибли от рук мужчины, которого я любила. Сочувствовала ли я, сожалела?

Я старалась убедить себя, заверить, что мне плевать на безымянных персонажей в этой истории и на скорбящих по ним родным людям. На самом же деле горечь сидела во мне. Глубоко, в ядовитой темноте. Сжавшись в сушёную фасолину, бренчала внутри меня при ходьбе, словно я оказалась железной и бесчувственной. Эта фасолина вот-вот пустила бы росток, добавь я немного воды в виде слёз, но этого не случилось. Мои глаза оставались сухими, пока из-за вселенской несправедливости не ушли бы люди с нашей стороны.

Я осознала, что не стану вопить о жестокости, пока погибал кто-то другой. Единственное, что мелькало среди собранности и безжалостности, это страх. Страх, что погибшими не всегда будут безымянные персонажи в моей истории.

Я всё думала, что же может такого произойти, чтобы моя душа вздрогнула и отвернулась от этого мужчины, хоть на время.

И вот он убил гонца с плохой вестью. Безжалостно, бесчувственно, из гордости, из выгоды. Убил, словно был вовсе не человеком, таким же, как все мы, а подобием всевышнему. Лишил жизни, и, казалось, ни одной минуты не терзали его мысли. Как же теперь я могла быть рядом с ним? Стоять по левую руку от него, так близко, что слышала его размеренное дыхание, без малейшего желания уйти окончательно, сбежать и не быть причастной.

И, после продолжительных раздумий, я отчётливо согласилась с собой, что смирилась бы со всеми смертями, кроме одной. К этому дню даже поставив себя перед выбором: увидеть его смерть или умереть самой, я без раздумий выбирала второе. Утвердилась во мне мысль, что пускай по крохотным кусочкам выбивают из меня бескрайнюю жизнь, пускай я приму самую страшную смерть, не выдержав последнюю каплю физической боли. Пускай. Но, моргнув однажды, распахнуть глаза и не найти в мире его душу, только мне принадлежащую, – самый мой большой страх. Это любовь?

***

В это утро я нырнула очень глубоко, как и хотела. В самые недра жизни этого человека. И снова не испугалась его, но оказавшись на глубине, захотела вынырнуть на поверхность для полного вдоха, что и сделала.

Всем составом мы вернулись в Опиум. Так было нужно, хоть смена и закончилась, но никто не мог отвезти меня домой. Держась достойно и контролируя эмоции, я оставила свою охрану, несмотря на возражения, и уехала из клуба одна. Уже по пути предупредила Даню, что отправилась на встречу с подругой. И не стала просить его не злиться, за то, что пренебрегла безопасностью – это было бы пустой тратой времени, ведь он без сомнения остался недоволен.

Эта противная женщина в трубке всё продолжала твердить, что Ира выключила свой телефон. Я взяла такси, поехала на работу к подруге и вспомнила, что та со вчерашнего дня греет свои косточки где-то на Занзибаре.

Стоя на широкой серой улице, я спорила с собой целую вечность. Этот спор не состоялся бы, будь Ира в городе. Он не состоялся бы, заведи я ещё хоть одну подругу вне стен Опиума. И его определенно не случилось бы, не просматривайся с улицы ресторана мрачное скопление башен Москва-сити.

Я шагала, в надежде, что заблужусь, что потеряю ориентир из виду и не окажусь у его подножия. Но все тротуары и дороги тянулись прямиком к башням, не позволяли свернуть, выстраивая путь оградами из даже зимой зелёных газонов и кованных черных заборчиков.

– Добрый день! – я посредственно улыбнулась секретарю и бросила взгляд на стеклянный офис.

– Здравствуйте! – костлявая блондинка за серой стойкой озарилась на всю приемную.

– Могу я увидеть Артура Вячеславовича?

– К сожалению, он выехал на встречу. – Секретарь взглянула на настенные часы, которые кричали красными ломаными цифрами о наступлении полудня. – Обещал вернуться к двум.

– Хорошо, спасибо, – я облегчённо выдохнула и направилась к выходу, сочтя это за знак.

– Всего доброго! – пожелала мне в спину блондинка.

– И вам! – Я нырнула в лифт, со стремлением скорее сбежать, будто снова пришла сюда под влиянием шантажа. Уставившись на своё отражение в зеркале лифта, я нравоучительно помотала ему головой. Затем показательно отвернулась и принялась рассматривать кнопки с номерами этажей, пытаясь понять, по какому алгоритму останавливается лифт. В моей голове мелькнула мысль, что будь это фильм или сериал, Артур обязательно оказался бы внизу. Вот сейчас, створки распахнутся, и мы столкнёмся друг с другом, бесподобно отыграв удивление. Окажется, что он забыл в офисе документы или встреча отменилась.

Я встряхнула головой, прогоняя правдоподобные картинки из мыслей. Когда лифт открылся на первом этаже, я уловила в себе каплю разочарования, ведь уже представила другой расклад. Однако у вселенной в этот день не было других планов, кроме как столкнуть нас. Сделав пару шагов, я замерла, услышав его недоверчивый голос:

– Рита?

Я обернулась и с удивлением уставилась на Артура, ожидающего второй лифт, возящий по четным этажам.

– Ты ведь не-е-е… – Мужчина сделал несколько шагов ко мне, нахмурив брови, и указал пальцем на лифт. – Не ко мне ведь приходила, так?

Я молчала. Бросила взгляд на его синюю рубашку, надетую под чёрное пальто, на фоне которой глаза горели ярче обычного. Затем, будто только это было доказательством того, что передо мной действительно Артур, отыскала глазами татуировку на шее, лишь слегка выглядывающую из-под ворота.

– Выпьем кофе? – спросил мужчина, так и не дождавшись ответа на предыдущий