– Одурачить меня?

– Обмануть. – Джейми холодно посмотрел на него.

– Это было очень давно, Джейми.

– А кажется, будто вчера. Она… сообразительная. – И это было значительным преуменьшением, как если бы он сказал: «Зимой холодно».

– Что значит «сообразительная»?

– Она может сделать вид, что умирает от жажды, а когда ты вернешься с водой, ее уже не будет. Вот что это значит.

– Я не стану ей ничего предлагать, – кивнул Ангус, а Джейми насупился.

– Напротив: дай ей воды, еды, вина – чего угодно, но не дотрагивайся до нее.

– Будь спокоен на этот счет. – У Ангуса побагровело лицо, руки сжались в кулаки.

– И не допусти, чтобы убежала. – Джейми встал на ноги.

– Я у тебя в долгу, Пропащий. – Голос Ангуса сделался низким и вибрирующим. – Если это можно считать оплатой, я готов держать ее хоть вечно.

– И все-таки смотри за ней в оба.

– Почему ты все время повторяешь, что она убежит?

– Потому что она убежит. Только это должно случиться не раньше завтрашнего вечера, когда мы уже будем далеко отсюда. – Он подошел к двери, но задержался на пороге. – И еще…

Ангус поднял на него взгляд.

– Когда долг будет считаться оплаченным, я решу сам. Если у нее появится хоть одна царапина, пусть даже на мизинце, я не дам тебе покоя до конца твоих дней или сразу положу им конец.

И Джейми закрыл за собой дверь.

Ева долго прислушивалась к его шагам, стуку сапог, постепенно затихавшему. Он ушел, даже не попрощавшись…

Значит, вот на что ее обрекли, – существовать в неведении и тревоге за Джейми, хотя сейчас она должна думать совсем о другом: как бежать, как найти Роджера и как заставить Джейми за все заплатить.

А вместо этого при мысли, что Джейми бросил ее, сердце рассыпалось на сотни полупрозрачных осколков, как брошенная на землю сахарная голова, которую раздавили – с излишней силой, разбили, – когда всего-то нужно было, что растопить.

– Уходя, ты кое-что забыл, – заметил Рай, когда они шли по улице, местами выложенной булыжником.

– Забыл? – Джейми пригнулся, проходя под низко прибитой вывеской над дверью пивной. – Ты же говоришь не о том, что я не попрощался?

– Это просто вежливость, – пожал плечами Рай.

– Я не вежливый. И она тоже. – Он хмуро посмотрел на женщину, закрывавшую лавку с товарами для рукоделия. – От нее одни неприятности. Возможно, ты помнишь, как она пыталась ударить меня кинжалом? Она устроила скандал на причале, и…

– Я знаю, все знаю, Джейми, – спокойным тоном перебил его Рай. – Тогда зачем ты привел ее к Ангусу?

Джейми смотрел вверх, на окна. Кое-где ставни были широко открыты, впуская вечерний весенний воздух, и в свете свечей были видны обои на стенах. Издали, со стороны церкви, по улицам плыло вечернее песнопение монахов.

– Есть какая-то причина, чтобы мы это обсуждали?

– Так как ты только что оставил ее с человеком, который не выносит тебя, то да, думаю, это оправдывает некоторое внимание.

– Лучше удели внимание ночному горшку, который сейчас выльют тебе на голову.

Рай успел отскочить на край дороги от дуги зловонной жидкости, дождем выплеснувшейся в сточную канаву.

– Ее нужно убрать с дороги. Слишком велик риск, что она сорвет выполнение нашего задания.

Он не признался, что сделал это из-за себя. Лично из-за себя и лично из-за нее, из-за этого пылкого, непредсказуемого, очаровательного создания.

– А не защитить?

Джейми бросил ему быстрый взгляд, в котором не осталось ничего, похожего на спокойствие.

– Я никого не защищаю.

– Ты защищаешь короля.

– Я охраняю короля, помня о своей цели.

– И у тебя нет никаких намерений в отношении Евы?

– Я намерен больше никогда ее не видеть.

– Понятно. – Рай продолжил разговор, но, к счастью, уже не о Еве. – Чего хотел Сиг?

– Многого. Малден вернулся к своим давним методам и готов продать отца Питера на торгах за самую высокую цену.

Рай тихо, протяжно присвистнул.

– Я тебя удивил?

– Я потрясен.

Мимо проходила группа торговцев со слугами, которые несли высоко поднятые фонари, разгоняя приближающуюся темноту, и Рай подождал, пока они пройдут, а потом снова заговорил тихим голосом.

– Значит, Сиг, несомненно, был крайне обрадован, услышав, что наследник Эндшира уже у тебя в руках.

– Я уверен, что был бы, – согласился Джейми.

– Но ты ему не сказал.

– Нет.

– Почему нет?

Джейми отступил в сторону, пропуская группу слуг с фонарями и следовавших по пятам за ними хозяев.

– Он мне не нравится, и я ему не доверяю.

– Но королю ты скажешь? – Рай выразительно поднял бровь.

– Почему ты спрашиваешь? – Они остановились у мусорной кучи.

– Потому что мне интересно.

– Рай, я расстроен отсутствием у тебя веры в меня, – покачал головой Джейми. – Юный Роджер больше верит в меня, чем ты.

– Но ведь он меньше знает тебя.

– А-а, да, это правда. Почему бы мне не рассказать королю.

– С таким же успехом можно спросить, зачем бы тебе рассказывать королю?

– Я связан определенными обязательствами, верно?

Рай ничего не ответил.

В развевающихся накидках, глухо стуча сапогами по булыжникам, они по крутому подъему поднимались в центр города. Веселье выплескивалось из домов криками, смехом, бренчанием лютней и позвякиванием кимвал. За время их путешествия небо еще потемнело, и глубокие тени теперь лежали везде, кроме тех мест, где фонари, висящие снаружи на стенах зданий, бросали на булыжную мостовую мерцающие лужицы света.

– Итак, теперь мы идем… – снова заговорил Рай.

– К доктору. Чтобы найти священника. Раньше, чем это сделает Сиг.

– Думаешь, он там?

– Ева думает.

Они приближались к деревянным воротам, которые отмечали вход в старый еврейский квартал.

– Интересно, что скажет Сиг, если тоже это узнает.

Обходя стаю собак, дерущихся за потроха, Джейми подобрал накидку.

– Пусть Сиг поцелует меня в задницу. Во всяком случае, – добавил он, когда они еще раз свернули за угол, – я до полусмерти избил Сига и оставил в канаве дубильщика.

Ворчание Рая сопровождало их всю дорогу до парадных дверей доктора.