Когда Тим Минто предсказал количество сирийских беженцев в 2014 году, его результат Брайера был 0,07. Это четкий и осмысленный отличный результат, эквивалент точного броска в баскетболе. Однако прогноз Тима на посещение Синдзо Абэ храма Ясукуни обернулся для него результатом 1,46, что можно приравнять к попаданию мяча в мусорный бак позади гимназии. И Тим это знал. Он не смог бы спрятаться за обтекаемостью формулировок, у него не было никаких шансов, что эффект знания задним числом введет его в заблуждение относительно того, что прогноз был не так уж плох. Тим провалил его и знал об этом, что дало ему возможность учиться.

Кстати, не существует никаких кратких путей. Игроки в бридж могут улучшить свою способность высказывать взвешенные суждения в оценивании взяток, но исследования демонстрируют, что эта способность, отточенная в одном контексте, в другой переносится с плохим или вообще нулевым результатом. Так что, если думаете, что сможете стать хорошим прогнозистом в области политики или бизнеса, играя в бридж, — забудьте об этом. Чтобы лучше прогнозировать в определенной области, нужно прогнозировать в этой области снова и снова, с хорошей обратной связью, которая говорит о том, насколько успешны тренировки. А еще нужна жизнерадостная готовность сказать: «Надо же, на этот раз не получилось — надо подумать как следует почему».

Проанализировать и исправить

«Мы договорились как команда, что полураспад полония делает его распознавание практически невозможным. Но мы не сделали все, что могли, чтобы проверить это утверждение. Например, не рассмотрели вариант, что продукты распада могут помочь распознать полоний, и не спросили эксперта в этой области».

Это послание Дэвин Даффи адресовал сокомандникам после того, как они потерпели поражение по вопросу о том, будут ли останки Ясира Арафата содержать полоний. Урок, который он извлек, таков:

Каждый раз, когда вопрос закрывается, становится очевидно, что суперпрогнозисты, резко отличаясь в этом от людей с фискированным мышлением, протестированных Кэрол Двек, одинаково сильно хотят узнать не только результаты их прогнозов, но и то, каким образом улучшить их в следующий раз.

Иногда они могут очень подробно обсуждать с сокомандниками закрывшийся вопрос. Онлайн-дискуссии могут тянуться на много страниц. И дополнительные размышления посещают их в минуты, когда они находятся наедине с собой. «Я занимаюсь этим, когда моюсь в душе или еду утром в школу или на работу, — говорит Жан-Поль Бюгом, — а еще в любой момент днем, когда скучно или я на что-то отвлекаюсь». В течение первых двух лет турнира Жан-Пьер часто посматривал на свои прежние прогнозы, и его раздражало, что он оставлял к ним так мало комментариев: «Я часто не мог понять, почему сделал тот или иной прогноз», — и, соответственно, не мог восстановить свой мыслительный процесс[157]. Поэтому он стал оставлять более подробные и развернутые комментарии, зная, что это поможет ему в будущем критически анализировать свое мышление. Теперь, по сути дела, Бюгом готовится к разбору полетов с самого первого момента, еще когда объявляется вопрос турнира.

Зачастую разборы оказываются такими же осторожными и самокритичными, как и ход мыслей, который привел к созданию изначального прогноза. Комментируя вопрос по поводу выборов в Гвинее, когда команда добилась успеха, Дэвин подчеркнул, что они не могут полностью поставить себе это в заслугу. «Я думаю, что в вопросе с Гвинеей мы были более склонны верить, что протесты не помешают выборам состояться. Но они почти помешали! Так что во многом нам просто повезло». Это очень проницательно. Люди часто считают, что, если за решением следует хороший результат, значит, решение было хорошим, что не всегда соответствует действительности и может быть опасно, если в итоге мы перестаем замечать погрешности в нашем мышлении[158].

Успешные люди обычно не очень-то готовы признать, что не полностью заслужили свой успех. В моем EPJ-исследовании конца 1980-х годов я просил экспертов предсказать, останется ли Коммунистическая партия у власти в СССР, произойдет ли жестокое свержение апартеида в ЮАР и отделится ли Квебек от Канады. После того как сроки прогнозов истекли и ответы стали понятными (нет, нет и нет), я попросил экспертов рассмотреть вероятности альтернативных сценариев, в которых эффект бабочки мог бы повернуть историю в другом направлении. Когда «что, если» подразумевало, что их провалившийся прогноз мог бы оказаться правильным (будь путч, организованный против Горбачева, лучше спланирован, а его участники — не так пьяны и лучше организованы, Коммунистическая партия до сих пор была бы у руля власти), эксперты, как правило, ужасно радовались этому «если бы да кабы». Но когда сценарий подразумевал, что их правильные прогнозы могли бы запросто оказаться неверными, они объявляли его спекулятивным и отвергали. Таким образом, эксперты были вполне открыты к сценариям «я оказался почти прав», но не принимали альтернативы «я оказался почти не прав». Но только не Дэвин. В момент триумфа он запросто признал: «Нам просто повезло»[159].

Выдержка

Как бы ни была хороша аналогия между прогнозированием и ездой на велосипеде, она, как и в случае со всеми аналогиями, не идеальна. При езде на велосипеде цикл «попытаться, провалиться, проанализировать, исправить и попытаться снова» занимает, как правило, секунды. В прогнозировании же он может занять месяцы или годы. Плюс в прогнозировании выше процент непредсказуемости. Велосипедисты, которые усердно тренируются по лучшим методикам, могут ожидать отличного результата. Прогнозистам же в любом случае нужно быть осторожными. Следование лучшим методикам улучшает их шансы на успех, но не так, как в играх, где шанс играет меньшую роль[160]. Даже прогнозист с мышлением роста, который хочет улучшить свои результаты, должен обладать тем, что моя коллега Анджела Дакворт называет выдержкой.