– Что они означают? – шепчет Хидео, проводя рукой вдоль моей покрытой татуировками руки. Его пальцы рисуют мокрые линии на моей коже.

В блаженном тумане я опускаю взгляд на руку и выпрямляю ее, чтобы показать всю татуировку.

– Ну, – шепчу я, – вот пион, любимый цветок отца. – Мои пальцы скользят вверх от запястья, и пальцы Хидео следуют за ними. – Океанская волна напоминает мне о Калифорнии, потому что я родилась в Сан-Франциско.

Рука Хидео останавливается у моего локтя, где сложная геометрическая скульптура поднимается из волн.

– А это?

– Структура Эшера, – отвечаю я. – Я фанат.

Хидео улыбается:

– Хороший выбор.

Я тоже улыбаюсь и не могу отвлечься от ощущения его теплого прикосновения к моей руке.

Мои пальцы двигаются выше по татуировке, на мгновение останавливаясь на стилизованных перьях, летающих в небе, потом на переходе этого неба в скопление планет. Их кольца наклонены, словно винтажные виниловые пластинки, которые превращаются в строки партитуры.

– Ария Царицы ночи Моцарта, – заканчиваю я. – Ведь я тоже считала себя таковой.

– М-м-м, – Хидео наклоняется ко мне, покрывает шею поцелуями, и я дрожу. – Охотница за головами, блуждающая по «Темному миру», – шепчет он, – очень даже подходяще.

Я закрываю глаза, губы приоткрыты. Я погружаюсь в ощущение тепла его объятий и поцелуев на моей влажной коже, чувствую шероховатость шрамов на его костяшках, когда он берет меня за талию, притягивая еще ближе. В его взгляде я замечаю застенчивость, из-за которой он выглядит таким молодым, и это выражение лица волнует мое сердце. Я не помню ни начала наших поцелуев, ни конца, ни момента, когда он, ослабевший, прижимается ко мне всем телом, шепча мое имя. Кажется, мы существуем вне времени, в тумане жара и сумерек, и я не знаю, как это происходит, но ночь будто наступает в мгновение ока, и скоро темнота поглощает нас. Мы молча склоняем головы на обрамляющие источник камни и смотрим на висящие фонарики, заливающие воду золотым светом. Над нами звезды, мерцая, появляются одна за другой – настоящие звезды, а не виртуальная симуляция. Солнце едва успело зайти, но я уже вижу больше звезд, чем когда-либо в своей жизни. Они полотном света покрывают небо.

Лицо Хидео тоже обращено к звездам.

– Сасукэ играл в парке, – наконец говорит он. Слова звучат тихо в открытом пространстве. Я чуть поворачиваю голову, чтобы лучше слышать. Он теперь задумчив, его мысли где-то далеко.

Вот почему мы пришли сюда. Вот тот секрет, что гнетет его. Я поворачиваюсь к нему, ожидая продолжения. Кажется, он борется с самим собой в тишине, сомневаясь, посвятить ли меня в свой мир или это будет большой ошибкой.

– Что случилось? – шепчу я.

Он вздыхает, на мгновение закрывает глаза, а потом едва заметно машет рукой. Между нами появляется экран. Хидео делится со мной одним из своих Воспоминаний.

Я молча подтверждаю запрос. В следующее мгновение и онсэн, и ночь, и пейзаж вокруг нас исчезают, и мы оба оказываемся на краю парка золотым осенним днем. Солнце подсвечивает деревья светлой дымкой. Несколько автомобилей припарковано возле тротуара. Красные и оранжевые листья лениво падают на землю, окропляя зеленую траву теплыми цветами. Неподалеку два маленьких мальчика направляются в парк. Я сразу же узнаю одного из них – это юный Хидео, а другой, должно быть, его брат.

– Ты ведь еще не изобрел «НейроЛинк», когда это случилось? – спрашиваю, наблюдая, как мальчики заходят в парк. – Как ты создал это Воспоминание?

– Я помню этот день до мельчайших деталей, – отвечает Хидео. – Мне было девять. Сасукэ – семь, – он кивает в сторону братьев. – Расположение парка, деревьев, золотые листья, температура, угол падения света… Я помню все так, словно это случилось всего несколько минут назад. Я реконструировал этот момент в виде Воспоминания, каждый год добавляя новые детали.

Теперь мы видим происходящее глазами маленького Хидео, пока он спокойно идет вперед. Листья хрустят под его ботинками, воротник пальто поднят, защищая от прохладного ветра. Он тянет яркий синий шарф из рюкзака. В нескольких метрах впереди него семенит Сасукэ, явно младший из братьев, он беспрерывно улыбается и смеется, листья хрустят под его ногами. Мальчики разговаривают на японском.

«Yukkuri, Sasuke-kun!» – кричит маленький Хидео брату, размахивая синим шарфом в воздухе. Я читаю перевод на английский, пока он продолжает говорить: – «Подожди, Сасукэ! Надень-ка. Мама меня убьет, если ты будешь бегать без шарфа».

Сасукэ не обращает внимания. Он несет полную корзину синих пластиковых яиц.

– Так, в этот раз ты красный, – бросает он Хидео через плечо. – Я буду синий. Если я соберу все твои до того, как солнце опустится до вон того дерева, – он делает паузу, – я получу твою любимую машинку.

Хидео закатывает глаза и раздраженно охает. Они доходят до центральной поляны парка.

– Но она продавалась в наборе! – спорит он, хотя и не говорит «нет». Наконец он догоняет брата. Несмотря на протесты Сасукэ, Хидео заставляет его стоять на месте, пока он заматывает синий шарф вокруг шеи брата и поднимает его воротник повыше. – Нам сегодня нельзя долго гулять. Надо помочь папе в мастерской перед ужином, а маме допоздна нужно сидеть в лаборатории.

Сасукэ дуется, как и положено младшему брату.

– Хорошо, – бормочет он.

Мальчики разделяются и идут в разные стороны парка. На ходу Хидео достает пакет с красными пластиковыми яйцами из рюкзака. Оба начинают разбрасывать их по поляне. Каждый старательно прячет их от другого.

Синее яйцо подкатывается к Хидео, и он поднимает глаза на бесхитростно улыбающегося Сасукэ.

– Слишком сильно бросил! – кричит он. – Можешь кинуть его обратно?

Хидео хватает яйцо и кидает его брату. Яйцо пролетает над поляной и теряется в густых деревьях у берега крошечного ручейка, заросшего бамбуком. Он смеется, когда Сасукэ перестает улыбаться и хмурится.

– Подожди меня, Хидео, – бросает он через плечо и направляется в заросли за яйцом. Хидео отворачивается и продолжает расставлять яйца. Несколько минут спустя он оглядывается через плечо.

– Ну как, нашел? – спрашивает он.

Ответа нет.

Хидео выпрямляется и потягивается, наслаждаясь теплом полуденного солнца.

– Сасукэ! – снова зовет он, всматриваясь в деревья. Но в ответ доносится лишь едва уловимое журчание ручейка и шелест падающих листьев. Ветер шепчет среди раскачивающихся бамбуковых стеблей.

Проходит несколько секунд, а потом Хидео вздыхает и идет в ту сторону парка.

– Ладно тебе. У нас мало времени, – говорит он. – Сасукэ! Побыстрей там!

Мы следуем за ним между деревьями в высокой траве, замедляясь, когда листва оказывается слишком густой.