Он склоняется ко мне:

– Все всегда считают себя такими храбрыми.

И когда я смотрю вниз, то с ужасом вижу, что рукав моего костюма, изначально белый, как и у всей команды, стремительно чернеет. Пластины черных доспехов защелкиваются вокруг моего запястья, затем покрывают предплечье, поднимаются до плеча. Потом застилают грудь, шею, талию и ноги. Я вскрикиваю и отступаю, будто это его остановит. Но я больше не выгляжу Архитектором. Я выгляжу его охотником, одетым полностью в черное.

– Отвали, – рычу я, – пока я тебя не убила.

– Это ты, – отвечает он, – сама ко мне пришла.

Его слова злят меня еще больше.

– Я дам тебе еще один шанс сдаться добровольно. Это всем облегчит жизнь.

Он просто смотрит на меня. Его молчаливое спокойствие действует на нервы. Наконец он начинает отворачиваться.

– Ты еще пожалеешь об этом, – говорит он. А потом, прежде чем я могу что-то крикнуть, исчезает. Как и алая пещера.

Внезапно меня выбрасывает обратно в игру. Рев зрителей тоже резко возвращается, а за ним следуют шокированный голос ведущего и путаница голосов товарищей, звенящие в моих ушах. Я в панике смотрю вниз, ожидая увидеть на себе черные доспехи, как у Ноля, но их нет, словно это все было галлюцинацией. Мой белый костюм снова на месте.

– Эми? Эмс! – кричит Эшер. – Какого черта ты делаешь?

– Забудь про нее! – исступленно кричит Хэмми. – Она выбыла. Я за артефактом!

Я понимаю, что плаваю, замерзшая, в ловушке развалин, лишь с маленьким отверстием, через которое вижу игру. Эшер напрасно пытается справиться с тремя «Облачными Рыцарями». Он вот-вот потеряет свой артефакт. Я пытаюсь вырваться из подводной клетки, но не могу и тут понимаю, что у меня больше не осталось кислорода. Мой индикатор горит красным. Вот что имела ввиду Хэмми. Я мертва, вышла из игры, пока не регенерируюсь. Что случилось?

– Поверить не могу! – кричит ведущий. – После невероятной первой победы «Всадники Феникса» могут вылететь из чемпионата преждевременно, если только не сделают что-то прямо сейчас…

Хэмми появляется в последнюю секунду, промелькнув в воде словно призрак. Она бросается к артефакту «Облачных Рыцарей», прежде чем они успевают заметить ее, и как раз в этот момент «Рыцари» хватают артефакт Эшера. Обе команды захватили их практически одновременно. Толпа разражается криками.

Проходит несколько секунд, прежде чем перед нашими глазами появляется счет.

– «Всадникам Феникса» удалось победить, оторвавшись на какую-то миллисекунду! – кричат ведущие.

Виртуальный мир вокруг меня исчезает, и появляется настоящий – арена и кричащие толпы. Я вижу, как Эшер выкатывается из своей будки в ярости. Его лицо искажено гневом. Он свирепо смотрит на меня, как и вся команда. Я гляжу на гигантские голограммы на стадионе, снова показывающие разные эпизоды игры. Я вижу себя, игнорирующую остальных и саботирующую их тактику. В шуме трибун смешиваются и неодобрительный свист, и ликующие крики. Некоторые требуют переигровки, утверждая, что мы совсем не выиграли этот раунд.

– Какого черта это вообще было? – требует ответа Эшер, приближаясь ко мне. – Просто самый вопиющий позор, который я только видел от профессионала. Ты намеренно пыталась слить эту игру.

Что я могу сказать? Фигура Ноля все еще стоит перед глазами, зловещая и молчаливая.

– Прости, – начинаю говорить, – я…

Эшер отворачивается с отвращением:

– Поговорим в общежитии.

Краем глаза я вижу, как Рошан недоуменно качает головой, а Хэмми разочарованно отворачивается. Мы победили, но это непохоже на победу. Мой взгляд перемещается на Рена, который следит за мной. Уголок его губ слегка поднимается. Я сжимаю зубы. Он знает.

Внезапно голограммы на арене меняются. Зрители замирают. Я замираю. Мои товарищи останавливаются.

А потом все разражаются криками и ахами. А я могу лишь смотреть на зернистый скриншот, который теперь публично демонстрируют присутствующим на арене и наверняка всем, кто смотрит эту игру. Всему миру. Я не знаю, кто его сделал и как. Но догадываюсь, что это дело рук Ноля. Вот начало его атаки на меня.

Голограмма показывает гигантское фото. На нем я выхожу из дома Хидео ночью, он наклоняется ко мне для поцелуя и держит за руку. Ошибки быть не может.

Теперь все знают.

ВСАДНИЦА ФЕНИКСА ЗАВОЕВАЛА СЕРДЦЕЕДА-МИЛЛИАРДЕРА!

––

ХИДЕО ТАНАКА ОСЕДЛАЛ СВОЮ «ТЕМНУЮ ЛОШАДКУ»

––

«ТЕМНАЯ ЛОШАДКА» ВСТРЕЧАЕТСЯ С МИЛЛИАРДЕРОМ

––

ЭКСКЛЮЗИВ: ПЕРВОЕ ПОПАВШЕЕ В СЕТЬ ФОТО ХИДЕО И ЭМИКИ

Когда мы приезжаем в дом, я сразу же направляюсь в свою комнату, никому ничего не сказав. Я боюсь даже смотреть на свой телефон и уже отключила звук сообщений. Но даже так невозможно не заметить заголовки, кричащие с бегущих строк вокруг «Токио Доума», рассказывающие о новостях общественности. Я сворачиваюсь клубочком на своей кровати, сердце бешено стучит в груди. Судя по качеству снимка, его сделали с очень мощным увеличением с какого-то отдаленного холма.

Через несколько секунд я, колеблясь, захожу в настройки и включаю сообщения от Хидео. Сразу же появляется послание от него:

Никуда не выходи. Я отправлю дополнительную охрану к дому команды.

Я как раз собираюсь ответить, когда раздается стук в мою дверь. Доносится голос Хэмми.

– Ты там будешь вечно сидеть? – требует она моего ответа. – Или попробуешь нам это как-то объяснить?

Некоторое время я сижу на кровати, опустив голову, собираясь с силами. Потом вздыхаю и встаю.

– Иду, – и направляюсь к двери. Открыв ее, я оказываюсь нос к носу с Хэмми. Она поднимает обложку таблоида, и та зависает между нами. На ней опубликованная зернистая фотография нас с Хидео и заголовок: «Любовь или нечестная игра?».

– Вниз, – Хэмми взмахом руки стирает обложку и отворачивается, прежде чем я могу ответить. Я медлю, но потом следую за ней.

Внизу, в атриуме, Рошан активирует блокирующие щиты на окнах от пола до потолка в попытке спастись от журналистов, но я все равно слышу безумное щелканье фотоаппаратов, вижу вспышки на стекле. Прежде чем окна затемняются полностью, я успеваю увидеть главный двор, ведущий к воротам. Там собралась толпа папарацци, некоторые прорываются через охрану. Двое охранников бегут за репортером и оператором по дороге к нашему домику. Это какая-то массовая истерия.

Рошан отворачивается от толп снаружи и смотрит на меня. Его привычное мягкое выражение лица сменилось подозрением. Эшер косится на меня. Я сажусь на диван вместе с Хэмми, стараясь избегать взгляда Рена, но все равно чувствую его довольную ухмылку.