– Что так грустно, Алексей Васильевич? – поинтересовался Полунин.

– А-а, – махнул рукой подполковник, – как жили мы в грязи, так и будем. Не обращай внимания, Владимир Иванович.

– Не буду, – согласился Владимир, – ну, что удалось узнать?

– Не много, – покачал головой Тихоненко, – вообще, в этой истории много странного. Я уже не рад, что обещал тебе помочь.

– Ты что же, решил пойти на попятный? – Полунин пытался рассмотреть в темноте выражение его лица, но это ему не удавалось.

– Ты не понимаешь, Иваныч, – понизил голос Тихоненко, – у нас же просто так шагу нельзя ступить даже начальнику: все за всеми следят и нашептывают кому следует. Стоит один раз оступиться – и все. Раздавят и съедят вместе с дерьмом.

– Но пока все было нормально, – пожал плечами Полунин, намекая на то, что того повысили не без его участия, – только недавно ты был майором, теперь – подполковник. Скоро еще одну звездочку повесят, а там и генеральский мундир нужно будет шить.

– Эк ты куда хватил, Иваныч, – вздохнул подполковник, но на сердце у него от такой перспективы потеплело. – А по твоему вопросу могу сказать вот что, – он вдруг перешел к интересующей Полунина теме. – Сам-то я в компьютерах разбираюсь, как моя бабушка в футболе, а когда приказал своему специалисту отыскать файл на Белова, он этого сделать не смог.

– Почему? – удивился Полунин.

– Откуда я знаю, почему, – развел руками подполковник, – сказал, что доступ к нему закрыт каким-то паролем.

– И кто же поставил этот пароль?

– Не знаю я, Владимир Иванович, не знаю, – раздраженно ответил Тихоненко. – Мой спец и сам этому удивился.

– А кто вообще имеет доступ в вашу информационную систему? – поинтересовался Полунин.

– Код доступа знают только наши операторы, их три человека, они дежурят сутками, – начал перечислять Тихоненко, – кроме этого, есть еще спецы из одной фирмы, которая работает от областного управления. На своих я не думаю, я сам их на работу принимал – все ребята проверенные.

– Значит, – подытожил Полунин, – кто-то из областных?

– Выходит, что так, – снова вздохнул подполковник, – сам видишь, в каких условиях приходится работать. Но я все же кое-что выяснил, – немного повеселев, добавил он, – у нас ведь еще не окончательно все компьютеризировали, осталась еще картотека, которую вели вручную. Видя, что дело пахнет керосином, я сам пошел в архив и заставил этого охламона сержанта, который там заведует, отыскать мне досье на Белова. Теперь, понимаешь, я и там засветился, – закашлялся Тихоненко.

– Так он нашел тебе что нужно или нет? – Полунина начала уже раздражать эта манера подполковника все досконально объяснять.

– Найти-то нашел, – Тихоненко протянул Полунину довольно толстую пачку листов формата печатного листа, свернутых в трубку, – только здесь прошлогодние данные. Я сделал копии.

– Спасибо, – Владимир взял документы и протянул подполковнику конвертик, который приготовил заранее.

В конверте лежали пять стодолларовых купюр, которые должны были стать прибавкой к жалованью подполковника.

– Здесь нам лучше больше не встречаться, – сказал Тихоненко, пряча конверт.

– Хорошо, – согласился Полунин, – есть здесь неподалеку какой-нибудь бар или магазин?

– Прямо по курсу, через два квартала, – сказал Тихоненко, – бар «Тихий», работает круглосуточно.

– Тогда следующий раз встретимся именно там, если я не назову другого места.

– Договорились, – подполковник явно приободрился, почувствовав в кармане конверт с банкнотами.

* * *

Полученные от Тихоненко документы Полунин просмотрел прямо в машине. Как он и ожидал, никаких намеков на нынешнее местопребывание Меченого в них не было. Но там было нечто другое, что тоже могло помочь его розыскам.

– Поехали, – удовлетворенно улыбнулся Владимир, – отвезешь меня к гостинице «Сибирь» и можешь быть свободен.

* * *

– Будь естественным, присмотрись, действуй неторопливо, – давал последние шутливые рекомендации Полунин князю, сидя в номере гостиницы, где остановились его друзья.

– Уж этого мог бы не говорить, – не выдержал князь. – Я умею себя вести.

Юсупов перед зеркалом поправлял привезенный из Москвы парик. Черные волосы и очки-хамелеоны сильно изменили его наружность. Он надел облегающие брюки, зеленую рубашку, на шею повязал черный платок. Он не уставал повторять, что в таком прикиде похож на педика. Без конца иронизируя над своей новой внешностью, князь вышел на улицу и сел в такси. Полунин с Мироновым смиренно стояли в стороне.

В казино Юсупов вел себя как обыкновенный посетитель, пришедший посоревноваться с фортуной. Он внимательно оглядел машинки для проверки валюты, которыми были снабжены кассы, купил фишек на три тысячи рублей и вошел в игральный зал. Тот был разбит на несколько отсеков, сообщавшихся между собой через арки. В зале было все чинно, стены ласкали глаз темно-красной обивкой, бра уснащали их подвижными тенями коньячного цвета, у столов дежурили разодетые в белые блузки и красные жилетки крупье. И все же в лицах и в обстановке присутствовал почти неуловимый провинциальный дух, который Александр сразу же почувствовал.

Он заметил у входа двух охранников, которых не заметить, к слову сказать, было трудно. Они прошлись по нему долгим профессиональным взглядом. Таким взглядом они провожали всех посетителей. Юсупов знал, насколько закомплексованы и робки, несмотря на внешний лоск и кричащие туалеты, русские женщины, поэтому его удивило присутствие в зале двух молодых женщин, сидевших за одним из столов. Проституток он в расчет не брал – тех с головой выдавали провоцирующе-откровенные прикиды, дававшие возможность не путать их с солидной публикой. Александр решил повременить с игрой и, верный своим привычкам и вольному нраву, прошел в бар. Там он заказал бокал красного вина.

Бармен рассеянно поглядывал на него, словно манера держаться и пить вино выдавала его. Он поднял на бармена беззастенчиво красноречивый взгляд, где просьба не обращать на него внимания находилась на грани приказа, и, взяв бокал, сел за круглый столик. Но здесь его молчаливый покой был потревожен.

– Можно присесть? – раздался у него над ухом глуховатый голос мужчины, говорившего с иностранным акцентом.

Князь с недружелюбным любопытством посмотрел на подсевшего к нему мужика, в котором узнал... Шульца. Шульц не узнал князя, «узнав», очевидно, в нем гея.

«Что он меня, за педика принимает?» – оскорбился было князь. Но, верный духу маскарада, решил не открываться и не посылать до поры до времени немца. Он ограничился неопределенным пожатием плеч. Шульц истолковал это движение как разрешение.

– Славный вечер, – улыбнулся Шульц, не глядя на князя.