– Леди Блэкмор, поймите, – теперь мистер Олдкасл говорил мягким отеческим тоном, – по закону вы не имеете права избегать семейных обязанностей. Ваш муж получит решение суда и препроводит вас домой силой. Это вопрос времени и расходов, но за ними лорд Блэкмор не постоит. И любой, кто станет противиться вашему возвращению к мужу, пойдет против закона. Это во-первых. А во-вторых, лорд Блэкмор на правах супруга потребовал выплатить ему всю причитающуюся вам заработную плату.

– Что?! – в ужасе просипела я, таращась на него, словно селянка на фейерверк.

Неужели Ричард настолько низко пал?!

Ректор лишь развел руками:

– Увы, леди, закон и в этом на стороне вашего супруга. Я был вынужден согласиться.

Значит, Ричард отобрал у меня все? Оставил без крыши над головой, без корки хлеба и при этом в своем праве? Мол, сама виновата, раз посмела убежать от мужа? Я принадлежала Ричарду телом и душой. Ведь я – дурочка! – добровольно согласилась на магический брак!

В горле что-то клокотало, как будто им хлынула кровь из моего разбитого сердца. Мерзавец, какой же он мерзавец!

Не знаю, каким чудом я сумела удержать злые слезы и подняться.

– Прошу меня извинить, джентльмены, мне пора. Обещаю немедленно избавить университет от… своего присутствия.

Голос жалко дрогнул, и лорд Блэкфич взвился, как подброшенный пружиной.

– Эмма, дорогая. – Он взял в свои руки мои холодные пальцы. – Вы можете пока пожить у нас. Уверен, мы что-нибудь придумаем!

– Нет, спасибо, – покачала головой я и соврала: – Мне есть куда пойти.

В ушах звенел злой голос Ричарда: «У всех, кто тебе помогает, тоже будут неприятности».

Я не хотела, чтобы Блэкфичи дорого заплатили за свою доброту. Все равно им придется меня выдать Ричарду рано или поздно, так какой смысл оттягивать неизбежное?

– Уверена? – Лорд Блэкфич попытался заглянуть мне в глаза. – Твой отец не простит мне, если с тобой что-нибудь случится.

Я через силу улыбнулась:

– Не беспокойтесь, со мной все будет в порядке.

Никогда в жизни я так беспардонно не лгала.

Дверь захлопнулась за спиной. Я помедлила на пороге. Нужно идти собрать вещи…

Я машинально сделала несколько шагов и остановилась. Куда идти? Зачем?

Не хватало еще столкнуться с мистером Вудом! Он тут же все поймет, начнет уговаривать остаться… Согласиться я не могла. Как не могла и принять помощь лорда Блэкфича. Они хорошие, они очень хорошие! Именно поэтому я не вправе ставить их под удар. Ричард ведь обещал мстить. Вдруг он, например, добьется увольнения мистера Вуда? В его возрасте уже не так-то просто найти работу.

Решено. Зачем портить жизнь хорошим людям, которые отнеслись ко мне по-доброму? Им и так досталось из-за меня, даже бедный мирт пострадал.

Все могло быть так замечательно!

Я прикусила губу и, ничего не видя от подступающих слез, бросилась по лестнице вниз. Все вокруг словно заволокло прохладным туманом, а мир будто сузился и выцвел. Наверное, так видит лошадь в шорах.

Засыпанная гравием дорога. Смех студентов из приоткрытого окна кампуса. Высокие кованые ворота. Приторно сладкий запах роз, от которого першит в носу.

Я шла куда глаза глядят. Ступать по мостовой в тонких домашних туфельках было неприятно, но маленькое неудобство лишь тенью скользнуло на краю сознания.

Летним вечером людей на улицах было немало. Какая-то пожилая дама, по виду гувернантка, неодобрительно поджала губы и перешла вместе со своими воспитанниками на другую сторону дороги.

Мне было все равно. Меня не задевали косые взгляды, не обидела девица, которая при моем приближении сморщила нос и прижала к нему надушенный платок. Ах да! Я ведь не сменила рабочее платье, подол которого щедро окропила табачная настойка. Должно быть, от меня разило как из пепельницы, но в сравнении с остальным это была такая мелочь!..

Загорались фонари. Постепенно темнело, и так же темнело у меня на душе. Я слишком устала бежать и прятаться. Слишком устала жить в страхе за себя и за ребенка. Нужно куда-то пойти, где-то укрыться, но куда и где? Ричард уже не раз меня находил и найдет снова.

Я словно шла по узкому туннелю, слабо различая, что по сторонам. Брусчатка под ногами. Мошкара вьется у фонаря. Запах раскаленного масла, пива и чеснока.

Меня вдруг резко затошнило, я бросилась вперед, ничего не видя перед собой… и едва не угодила под колеса. Стук копыт, ржание лошадей, испуганный крик возницы, и экипаж прогрохотал мимо…

Я прижалась лопатками к стене кафе. Кирпичи приятно холодили спину, и я понемногу приходила в себя.

– Мисс, вы не ушиблись? – спросил кто-то, взяв меня за руку. – Может, вам присесть? Или воды?

Борясь с тошнотой, я старательно дышала ртом.

– С-спасибо, сэр, – выдохнула я. Мужчина средних лет выглядел встревоженным, зато красивая женщина рядом с ним капризно надула губы и как бы невзначай положила руку на локоть спутника, блеснув обручальным кольцом.

– Стивен, дорогой, пойдем уже! – прошипела она, дергая джентльмена за рукав.

– Джорджина, но ведь девушке плохо! – Он явно чувствовал себя не в своей тарелке.

Я поспешила успокоить доброго прохожего:

– Со мной все в порядке, сэр. Благодарю вас.

Будь я девочкой из сказки, у меня уже вырос бы длинный-предлинный нос из-за бесконечного вранья.

Джентльмен ушел, подгоняемый леди, а я все смотрела им вслед. Сейчас они пойдут домой, где светло, тепло и, наверное, пахнет ванильным пудингом, кексом и апельсинами. В детской их ждут малыши. И все они будут жить долго и счастливо…

Как вышло, что мне некуда идти? Что нет приюта ни мне, ни моему ребенку?

Стоило остановиться, как нахлынула усталость. Я вдруг ощутила, что не ужинала и толком не обедала. Что сбитые ноги гудят и отчетливо дрожат. Что противно кружится голова.

– Эй, не стой тут! – окликнул меня парень со шваброй и ведром, от которого несло помоями. – Хозяин не разрешает таким тут ошиваться. У нас приличное заведение!

Меня приняли за?.. Не было сил даже возмутиться.

Я обхватила себя руками за плечи и медленно побрела дальше. Что теперь? Идти, пока не упаду без сил? Вернуться к Ричарду? А потом? Алтарь? Развод? Какая разница… Я не смогу оставить ребенка. Не позволю, чтобы Ричард отобрал его у меня и превратил в свое подобие!

Ох, что же делать?..

Призрак появился так неожиданно, что я охнула и отшатнулась в подворотню. Там было темно, сыро и воняло кошками, и мертвенно-синее сияние духа добавляло жути. Я наступила в подозрительную лужу и передернулась от омерзения.

– Эмма! Ты что творишь? – Барт с ходу принялся на меня наседать, смешно подскакивая, ни дать ни взять бойцовский петух. – Ты куда сбежала? Зачем?