— Так что ж они и в Аду работают? — не унимался Майков. — Кто же у них там пашет, если его черти расколоть не могут? Грешники, не иначе!

— Разговорчики в строю! — буркнул лейтенант. — Майков, два наряда вне очереди!

Рядовой Майков заткнулся. Два наряда от Городько — это было по-божески. Мог и еще хлеще наказать. Псалмы, например, после отбоя зубрить. Солдаты поражались, как церковные тексты в мозгах у священников задерживаются. Не иначе как Бог священникам помогал. По другому что-то запомнить было, по общему мнению, невозможно.

Между тем закончил свою краткую речь и генерал. Речь его была коротка и жестка, генерал призывал к бдительности, требовал овладевать необходимыми для предстоящей битвы знаниями, в общем, нес в солдатский строй весь джентльменский набор военных уставов и наставлений. Поэтому слушали его, как обычно, — вполуха. И, разумеется, самое важное пропустили. Потому и не обратили поначалу внимания на то, как одетые в черное особисты вывели на середину плаца троих парней в камуфляжной форме. Один из них точно был Акинеевым, но узнать его можно было лишь по очертаниям лица. Остальное выглядело непривычно и страшно. Акинеев и другие арестованные были босы, но это бросалось в глаза не сразу, потому что вместо ступней у всех троих были черные копыта. Головы арестованных обрамляли черные витые рога, и хвосты у них были длинные, как у ослов.

— Вы видите перед собой вражьих лазутчиков, они обманно внедрились в наши ряды! — закричал генерал. — Это агенты Ада! Выявлены они были лишь благодаря неустанному труду нашей славной инквизиции и помощи отдельных сознательных воинов! Арестованные уже признались, что ими осуществлялся шпионаж в пользу князя Тьмы! Поэтому все трое приговором военного трибунала приговорены к смертной казни. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит и будет исполнен прямо сейчас!

Генерал сделал жест особистам, и те шагнули за спины арестованных. Видно было, как страшно исказились клыкастые морды арестованных.

Кто-то из них вдруг страшно завыл, а дальше произошло невероятное — стоящие на плацу пленники вдруг стали таять на глазах, словно они состояли из медленно оседающего пара. Вскоре от троих осужденных остались на плацу дымящиеся лужицы, повторяющие очертания фигур.

— Ни фига себе! — восторженно сказал из заднего ряда Майков. — Это из какой хренотени их положили, хотел бы я знать!

— Вот завербуют тебя эмиссары князя, тогда и узнаешь, — сказал лейтенант Городько. — Святая вода на них так действует, дубина! Еще один наряд вне очереди!

— Это за тупость или за разговоры в строю? — поинтересовался рядовой Бекбулатов.

— Ему за тупость, — негромко объяснил лейтенант, — а тебе, Бекбулатов, за разговоры.

Многие представили себя на месте казненных и внутренне поежились в страхе. Слаб духом человек! Да и особисты оказались не простыми комитетчиками, а инквизиторами, что автоматически переводило их в абсолютно иную — астральную — плоскость. Где таких садистов подбирали? Не иначе — в монастырях.

Небеса были таким синими и прозрачными, что при желании, наверное, можно было увидеть далекие небесные чертоги и воронку Чистилища, но у Александра Иванова не было никакого желания вглядываться в синеву.

— Настохренело мне это сонное царство, — сказал Иванов. — Взорвать бы его к… — Александр все-таки сдержался и искоса посмотрел на ангела, но Элизар на его святотатственные слова внимания не обратил — пощипывал редкую бородку и напряженно о чем-то думал.

— Да, не так мы представляли себе победу, — сказал ангел.

— Живем, как в концлагере, — сказал Александр. — Херувимы по ночам на улицах дежурят. Якобы для того, чтобы нападение нечисти предотвратить. А на деле? На прошлой неделе иду по улице, а там херувимы выходца из мусульманского сектора задержали. Не знаю, что он в Граде делал, может, к знакомым приезжал по спецразрешению. Только херувимам на это спецразрешение плевать, они этого бедного мусульманина всеми шестью лапами каждый обрабатывал. Мужик съежился, орет, я же в битве участвовал! И ты знаешь, что они ему отвечали? Вам, говорят, свой сектор выделен, вот и не шастайте по христианским улицам. Вы же о своем Рае мечтали, гурии там, барашки для шашлыка гуляют, вот и живите у себя, чего по чужим пенатам шастает? Мало ли, говорят, что воевали за общее дело! Битва тридцать лет назад закончилась, забывать пора.

— А ты что? — глянул ангел.

— А что я? — пожал плечами Александр. — Влез, конечно! Показал им свою ксиву. Они, как подпись Бога увидели, обгадились со страху. Но разве это правильно?

— Неправильно, конечно, — сказал Элизар. — Но Рай-то построен по человеческим представлениям. Все как вы хотели!

— Благими намерениями… — раздраженно буркнул Иванов. — Но ты мне скажи, зачем людей насильно заставлять славословиями заниматься? Ведь все от сердца должно идти. Когда свободу ограничивают, ничего хорошего не получается, Элизар.

Ангел остро глянул на шагающего рядом человека.

— Свобода, дружок, есть осознанная необходимость, — сказал он. — Сначала по принуждению, потом и сами дойдут.

— Не дойдут, — хмуро возразил Александр. — Сначала раздражаться будут, потом ненавидеть начнут. Любви из-под палки не бывает. Палка лишь подхалимов воспитывает.

— Ах, Саша, — вздохнул ангел. — Если бы все это понимали.

— А ты как думаешь? — спросил Александр.

— Я-то думаю, как и ты, — хрипло сказал Элизар. — Мы-то думали, что все будет по-другому, раз нет Зла. Вот Зла вроде бы не существует, но это нам только кажется. Теперь Злом обернулось вчерашнее Добро.

— Тогда за что мы с тобой дрались?

— За это самое Добро, — вздохнул Элизар.

— Демоны опасны именно тем, что наступают в две волны, — сказал генерал Самсонов. — Первая волна идет с положительным зарядом, во второй линии атаки находятся демоны с отрицательным зарядом. После того как достаточное количество демонов пройдет в первую линию атаки, между волнами демонов происходит разряд, который выжигает все, что находится между ними. Поэтому главная задача — выбить демонов первой волны. Если с этой задачей вы не справитесь, всем подразделениям, которые окажутся в клещах, можно смело заказывать панихиду.

Он подошел к доске и набросал схему нападения демонов.

— А кто сказал, что демоны будут наступать именно так? — глянул из-за своего стола рыжий и веснушчатый Майков.

— Я сказал, — генерал Самсонов положил мел и оглядел класс. — Я вам это говорю.

— В прошлую войну генералы тоже говорили, — недоверчиво сказал Майков. — До сих пор не могут подсчитать, сколько народу положили.

— Да ты поднимись, представься, — сказал генерал Самсонов.

Майков представился.

— Значит, ты мне не веришь? — с любопытством спросил генерал. Рядовой Майков молчал.