— В Бриттланде-то? Это и я знаю. Конечно, будет, — грубовато оборвал Эгиль.

— Я вижу настоящее. Вижу нити, сплетения, но пока мало разбираюсь в них.

— Давай про Альрика. Про тебя еще успеем поболтать.

— Да. Я думал, что помогу Альрику одолеть безумие тем же способом, как учил меня жрец. Но между нами большая разница. Я изначально рожден с Бездной внутри, Альрик же впустил ее, получив благодати больше, чем может удержать в себе человек. Его тело не привыкло к Бездне.

— И что делать? Он станет измененным?

Альрик молча слушал нашу перепалку.

— Когда ты спокоен, — Тулле догадался обратиться к хёвдингу напрямую, а не говорить, будто тот отсутствует, — я могу удержать тебя. Но в бою… В бою я даже подойти не могу, ты слишком быстр и силен. И даже если подберусь, вряд ли справлюсь. Пролитая кровь будоражит Бездну, и брызги благодати после каждого убийства туманят разум.

— Значит, ничего сделать нельзя, — сказал Альрик. — И я все равно стану измененным. Тварью.

По его лицу нельзя было понять, расстроен ли он, взбешен ли.

— Один способ есть. Но всё зависит от Кая.

— Ну, тогда всё пропало, — присвистнул Эгиль Кот.

— Твой дар, — сказал Тулле, глядя мне в глаза. — Ты же влезаешь к нам в головы, объединяешь нас. И все вместе мы можем прогнать безумие. И не просто прогнать! Я видел! Своими глазами видел, как чернота, твариная сущность, съежилась и исчезла.

— Но это не поможет изгнать ее навсегда? — уточнил хевдинг.

— Не поможет. Зато даст тебе еще год, может, два или три. А может, и больше. Есть и другой способ. Не сражайся! Я научу, как сдерживать себя в обычное время. Но первый же бой снова толкнет тебя в черноту.

— Значит, либо стать пахарем, либо всю жизнь держать при себе Кая и надеяться, что он сумеет совладать со своим даром? Ха. Ха-ха-ха! — неожиданно расхохотался Беззащитный. — Вот же Мамир закрутил мою судьбу!

Я отвернулся, не в силах смотреть на заливающегося смехом хёвдинга. Он выглядел сейчас почти так же безумно, как и тогда, на корабле.

Когда же он успокоился, то провел трясущейся рукой по темно-русой бороде, сглотнул слюну и сказал:

— Вы все слышали слова Тулле. Я почти что измененный. И я самый сильный из вас, самый быстрый и самый опасный. Вы знаете, на что я способен в бою. Когда я снова обезумею, каждый из вас может умереть от моего меча. В любой момент! У меня нет корабля. Нет репутации. Нет хорошей добычи и великой удачи. Я не лучший хёвдинг. Поэтому я прошу: уходите! Уходите из ульверов. Присоединяйтесь к здешним воинам. Сейчас вы можете подняться в силе и найти себе достойное место, будь то на корабле, в дружине или на земле.

Мы молчали.

— Подумайте хорошенько! Я отойду подальше. Вам не придется смотреть мне в глаза и объяснять что-то, не придется оправдываться. Кто рискнет остаться, подойдите ко мне. Остальным я хочу сказать лишь одно: благодарю! За ваше доверие, за ваши мечи, за вашу поддержку.

С этими словами Альрик резко развернулся и ушел к реке, к самой воде. Мы его видели, но расслышать нас он там не мог.

Мы все еще молчали. Я боялся поднять голову. Не хотел видеть сомневающиеся глаза собратьев. А мы были братьями, несомненно. Я ведь всех их считал братьями, своей стаей.

— Мой дар нужен хёвдингу, — бросил я и, не оглядываясь, пошел к Альрику.

Встал рядом с ним и уставился на мирно текущую реку, на ее спокойные серебристые воды. На западе виднелся корабль с задранной кормой: конунг Харальд осматривает поле боя. Сначала он постоял у нас, сейчас перебрался ближе к Сторборгу, потом, наверное, заглянет на западный край сражений. Тоже мне конунг. Наш Рагнвальд в сотни раз лучше.

Не говоря ни слова, рядом встал Тулле. Он криво улыбнулся и тоже повернулся к реке. Затем пришел Вепрь, раскрасневшийся от гнева или стыда.

— Вот же…

— Тихо! — оборвал его Альрик. — Помолчи.

Я не удивился, когда подошел Энок, он был с хёвдингом еще до меня, но Аднтрудюр, Видарссон и Сварт застали меня врасплох. Всё же они присоединились не так давно.

Неслышно подкрался Эгиль Кот, тихонечко присвистнул, глядя на наши серьезные лица, вздохнул и тоже уставился на воду. Мимо проплыл труп драугра, утыканный стрелами.

— Я хочу знать! — Плосконосый остановился в нескольких шагах. — Если бы остался один, куда бы ты пошел? Что будешь делать?

Альрик неспешно развернулся к нему.

— Пойду искать остальных ульверов. Надо же узнать и их решение!

— Тогда я с тобой. Хотя бы до тех пор, пока не найдем Ледмара и Херлифа.

— Добро.

Я оглянулся. На лесном пригорке остался лишь Стейн. Он смотрел на нас. Шагнул было в нашу сторону, остановился, затем резко развернулся и пошел к сторборгским хирдманам. Он сделал свой выбор.

— Он не любит измененных, — глухо промолвил Энок.

— Нет, — возразил Альрик. — Он боится увидеть меня в обличии твари.

— Да и баба у него тут очень ладная, — добавил Аднтрудюр.

— Вот и хорошо. Кай, ты знаешь, где они? Успел их услышать?

— А? — не сразу сообразил я. — Ага. Трое — на востоке, где-то недалеко от реки. И еще один — к югу отсюда. Кажется, ранен. И всё.

Вепрь пояснил:

— Трое — это Булочка, Простодушный и Рысь. Они втроем пошли. И Облауд с Бьярне отдельно.

— Значит, кто-то из них… Трое целы?

— Вроде бы, — я сморщил лоб, вспоминая свои ощущения.

— Идем на юг. Фастгер, не передумал?

— Нет. Я понимаю.

— Тогда уходим. Кай, веди. И будь готов в любой момент выпустить свой дар! Хорошо, если сможешь выпустить его, например, когда выхватываешь топорик. Привяжи его к своему топору! Топор — стая! Ты понял?

— Да понял я.

Вот же… Может, лучше было пойти