Зато мои спутники пребывали в самом благодушном настроении — то ли потому, что только что плотно пообедали, то ли потому, что верили в меня и не сомневались, что мы найдем Фосетта там, где ему и полагалось быть. А может быть, они предвкушали, как с триумфом привезут Фосетта в Манчестер. «Отцы города», «хлопковые короли», которых одурачил Фосетт, наверняка скажут им «спасибо». Я молился про себя: только бы Фосетт оказался дома!

— Так-так, мистер Росс! — весело сказал Стайлс, пока мы катили к вокзалу Ватерлоо в большом четырехколесном экипаже (благодаря срочности дела Данн дал согласие на расходы). — Значит, суперинтендент Данн считает, что наш молодчик может оказаться не просто ловким мошенником, но еще и убийцей. Вы тоже так думаете? — Он бросил на меня проницательный взгляд, не сочетавшийся с легкомысленным тоном.

— Вообще-то нет, — признался я. — Фосетт определенно сыграл некую роль в убийстве Аллегры Бенедикт. Если я прав, его именем воспользовались, чтобы заманить несчастную женщину в парк, где ее ждала смерть. Знал ли он об этом — вопрос другой. Во всяком случае, до тех пор, пока он не признается в том, что у него был роман с убитой, я не могу двигаться дальше. Не думаю, что он лично набросил ей на шею петлю и задушил. С другой стороны… если не он, то кто? Вот какие доводы выдвигает суперинтендент. Мне бы очень хотелось еще раз допросить Фосетта, прежде чем вы увезете его с собой в Манчестер.

— Не сомневаюсь, у вас будет такая возможность, — пророкотал Стайлс. — Хотя вряд ли вам удастся вытянуть из него правду. Он умный и упорный лжец. По-моему, он из тех обманщиков, которые полностью вживаются в любую выбранную ими роль. Они в самом деле верят, что они — те, за кого себя выдают. Как актеры на сцене, понимаете? Здесь, в Лондоне, наш молодчик изображал проповедника, который борется с пьянством, так сказал нам суперинтендент Данн. Он привлек много сторонников… Жаль, что он не обратил свои таланты на что-нибудь другое.

Или, наоборот, какое счастье. Я вспомнил слова Лиззи: Фосетт способен убедить кого угодно в чем угодно.

На поезде мы быстро добрались до Клапама. По пути я невольно вспоминал Изабеллу Марчвуд, которая встретила свою смерть где-то на этом отрезке пути. И ее убийцу мы пока не нашли. Несмотря на то что Бернс разослал людей на все станции, от Эгама до Ватерлоо, он пока так ничего и не выяснил.

— Почему бы и нет? — пробормотал я себе под нос.

Мои спутники удивленно покосились на меня и переглянулись. Я в который раз приказал себе быть сдержаннее. И все же непонятно, почему трудолюбивые констебли Бернса из железнодорожной полиции не нашли хотя бы одного человека, который заметил бы что-то странное в то утро, когда умерла Изабелла Марчвуд? Я невольно вспомнил Гарри Барнса, служителя в Берлингтонском пассаже. Он не мог сообщить нам ничего определенного, но именно его уклончивость навела меня на мысль: мисс Марчвуд что-то утаила от нас. Неужели железнодорожной полиции не удалось найти ни одного пассажира или служащего железной дороги, которые заметили бы что-нибудь непонятное? Может быть, убийца Изабеллы регулярно путешествует по этой ветке? Его лицо примелькалось… Убийца спокойно садился на поезд и выходил на нужной станции… Он уверенно шел по перрону, выходил из зала ожидания… Неужели в конце концов им окажется Себастьян Бенедикт?

Бенедикта Данн первым заподозрил в убийстве. Правда, позже суперинтендент отказался от этой мысли, решив, что злодей — Фосетт. Пошел бы Фосетт на такой риск? Не нужно забывать, что убийца задушил Изабеллу Марчвуд среди бела дня! Конечно, Изабелла вполне могла сама пригласить его в свое купе. Увидев знакомое лицо, она не ждала нападения. Ему нетрудно было бы совершить свое черное дело.

— Скажите… — обратился я к Стайлсу. В конце концов, он спросил, что я думаю по поводу Фосетта. Я тоже имел право поинтересоваться его мнением. — Вы познакомились с Фосеттом раньше меня. Как по-вашему, он способен на убийство?

— Непредумышленное — да, — ответил Стайлс, хорошенько подумав. — То есть задумать и спланировать он способен почти все что угодно. Он ловок и изворотлив, как стая обезьян. И все-таки трудно представить, что он заранее решает совершить убийство. Не его почерк! Наш молодчик во всем полагается на свое обаяние и ораторское искусство, которые не раз помогали ему избежать неприятностей. Но, Росс, вам так же, как и мне, известно, что не все убийства задумываются заранее. Убить способен почти любой мошенник, если он понимает, что загнан в угол, и боится. Может быть, Фосетт испугался разоблачения?

— Я так и не понял, с кем вы согласны — с суперинтендентом или со мной, — угрюмо признался я.

В разговор вмешался О’Рейли:

— Сэр, что бы он вам ни сказал, если вы будете снова его допрашивать, у него было время подготовиться. Он что-нибудь придумает. У нашего Джеремии Бассета — или, по-вашему, Джошуа Фосетта — голова работает очень неплохо.

Я боялся, что сержант прав. Но убийца ли Фосетт? Нет. Он не убийца, а мошенник! Так считаю я, так же считает и Стайлс, хотя он из осторожности и оставил себе лазейку… Но неужели мы с ним оба ошибаемся? Загнанный в угол, как только что говорил Стайлс…

— По-моему, вы родом не из Лондона, мистер Росс, — вдруг заметил Стайлс, пробуждая меня от раздумий.

— Нет, — ответил я, — я из Дербишира.

— В самом деле? Зачем же вы приехали в столицу?

Они с О’Рейли озадаченно смотрели на меня.

— Я надеялся сколотить здесь большое состояние, — ответил я, криво улыбаясь.

— На службе в полиции? — присвистнул О’Рейли.

— Все вышло совсем неплохо для мальчика, который начинал работать на шахте! — сухо ответил я.

— У меня в Дербишире живет тетка… в Ашби-де-ла-Зуш, — задумчиво проговорил Стайлс. — В молодости с ней произошел несчастный случай, после которого ей сделали деревянную ногу…

Я приготовился слушать рассказ о тетке Стайлса и ее ампутированной конечности. К счастью, мы приехали до того, как он начал рассказ.

Мы без труда нашли дом, в котором жил Фосетт, и немного постояли у калитки, глядя в окна первого этажа и гадая, где он сейчас сидит. Наверное, наверху, наблюдает за нами и готовится бежать.

— Здесь есть черный ход? — спросил Стайлс, внезапно посерьезнев. — О’Рейли, ступайте за дом и осмотритесь. Если он нас заметит, то наверняка бросится туда.

— Сзади, наверное, есть переулок, — сказал я, вспомнив собственный дом. — Оттуда можно попасть к двери черного хода.

О'Рейли быстро повернул за угол — он должен был караулить беглеца. Мы со Стайлсом подошли к парадной двери. Перед тем как я поднял дверной молоток в форме подковы, мой спутник еще раз проверил, на месте ли ордер. Может быть, подкова принесет нам счастье?

Сначала нам показалось, что удача отвернулась от нас. Дверь открыла пухлая пожилая женщина в переднике. Судя по всему, она пекла пироги.

Мы спросили, можно ли поговорить с мистером Фосеттом.

— Да неужели еще кто-то из его спасенных попал в беду?! — воскликнула хозяйка. — Бедного мистера Фосетта весь четверг не было дома! Тогда за ним тоже явились двое полицейских. Когда он вернулся, то рассказал, что его вызвали дать свидетельские показания о репутации одного из тех бедняков, которых он убедил бросить пьянство. К сожалению, его подопечный снова запил и совершил преступление. Мистер Фосетт сделал все, что мог, чтобы помочь несчастному.