– Сидела тут компания. Винцо, танцы, все такое. Одну там точно Катей называли. Не из проживающих она была, ее постоялец привел.

– И давно они тут сидели?

Официант перекинулся взглядом с администраторшей, та едва заметно качнула головой – дескать, молчи.

– Да вы издеваетесь, что ли?! – повысил голос Николай и вернулся к стойке. – Ты. Сейчас же. Скажешь. Мне.

Великовозрастная служащая испуганно втянула голову в плечи. А еще через секунду Николай будто услышал чей-то голос: «Три нуль шесть и три нуль семь… Мы быстренько, но если вдруг задержимся…» Белое, неразбавленное, кристально чистое бешенство хлынуло в голову. Белая ярость – самая опасная и сокрушительная движущая сила Темных.

На третий этаж он буквально взлетел. На бегу, еще за несколько шагов до номера, мановением руки распахнул дверь в триста седьмой. Дверь гулко ударилась обо что-то внутри и, отскочив, вознамерилась снова закрыться, но Колька придержал ее. На единственной кровати под одеялом возились двое. Они еще не успели сообразить, что происходит, что это за грохот, а Колька уже шевельнул кистью, смахивая вместе с одеялом того, кто пыхтел сверху. В полумраке номера мелькнули в воздухе пятки и худые ягодицы, затем голый мужик с татуировкой во всю спину рухнул в угол, подмяв под себя тумбочку, застонал, а потом практически без перехода зарычал и вскочил на ноги. Крюков дернул щекой, отправляя мужика доламывать тумбочку, а сам приблизился к разворошенной постели. Прикрывшись подушкой, там сидела незнакомая блондинка и в ужасе глядела на ворвавшегося.

– Ты… кто? – глупо спросил Колька.

– Катя… – дрожа всем телом, ответила девушка и неожиданно разрыдалась: – Не убивайте! Пожалуйста, не убивайте!

– Ты – не Катя, – констатировал совершенно ошалевший Николай.

Из угла донесся смех, и Крюков перевел взгляд на поднимающегося мужика. Тот уже успел походя обернуть бедра одеялом, отпихнул с пути остатки того, что раньше было тумбочкой, и слизнул с ладони крупную каплю крови.

– Перепутал, братишка? – скалясь, весело произнес он. – Понима-ааю… Потому и предъяву кидать тебе не стану. Я пять лет баб не щупал, а тут, понимаешь ли, только залез – нарисовался хрен с бугра… Но я нынче сытый и довольный, так что…

В гостиничном коридоре скрипнула дверь, и Николай едва успел дернуться вправо – чей-то кулак в буквальном смысле слова просвистел рядом с левым ухом. Тот, кто явился из соседнего номера и напал сзади, без сомнения, ускорился, прежде чем нанести удар. Подняв с пола свою тень, Колька перешел в Сумрак. Темные. Слабые. В аурах у обоих пульсируют свежие отметки Тюремного Надзора – недавно освободились и даже на учет на воле встать не успели.

Сладить со вторым, долговязым, оказалось не сложнее, чем с первым. Изрядно крутанув на расстоянии его длинные конечности, Крюков отправил вопящее тело под ноги татуированному. Тот даже в сторонку сдвинуться не успел, не то что произнести какое-нибудь заклинание. Чертыхаясь, он в третий раз оказался на груде острых деревянных обломков.

– Убирайтесь из города, – испытывая брезгливость, проговорил Николай. – Оба. Немедленно.

– Братишка, – нехорошо сверкнув глазами, произнес первый, – ты, может, не разобрал: мы свои вообще-то.

– Не имеет значения.

– А ты вроде как не из Дозора, а? – устроившись на полу поудобнее и уже не пытаясь встать, поинтересовался татуированный. – Ты ж такой же, как мы, а? И с чего бы тебе перед нами борзеть? Не по понятиям это, братишка.

– Вы меня слышали. Час на сборы. Увижу через час – урою обоих. Ясно?

– Видишь, товарищ Супрун, как некрасиво нас на воле встречают?

Долговязый, бессмысленно ворочаясь в темноте, с трудом пытался сфокусировать взгляд и низким голосом невразумительно мычал.

– Во-от… – невесело ухмыльнулся Темный Иной и снова слизнул с ладони багровую каплю.

Крюков быстро вышел и едва не столкнулся в коридоре с возникшей из номера напротив девушкой. Пробормотав извинения, он собрался обогнать ее – и вдруг притормозил. Вон оно как, значит!

Вышла она из триста шестого – как раз из того самого номера, откуда, по догадке Николая, примчался на подмогу долговязый. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: там должны были заниматься тем же самым, чем и татуированный кореш с блондинкой Катей в триста седьмом.

Девушка не просто так показалась знакомой: Николай был уверен, что именно ее видел однажды на улице идущей под руку с Евгением из районного Ночного Дозора.

* * *

Как только открылись двери электрички, он чуть не ослеп и чуть не задохнулся – так свирепо и беспощадно накинулась на него метель. Острый, наждачный ветер спешил содрать кожу. Угорь, прикрыв лицо рукавом пальто, буквально лег в тугую снежную струю – одну-единственную, мчащую из конца в конец пустого перрона, будто бесконечный скорый поезд, проходящий мимо станции. Разгульно, свободно было ветру нестись вдоль железнодорожных путей, где ничто не мешало взметывать сугробы, клонить к земле и ломать окаменевшие от мороза кустики, где подхваченная газета мигом обращалась в лохмотья и оказывалась в дальнем конце низенькой платформы быстрее, чем взгляд успевал проследить за ней.

Сильно наклоняясь вперед и едва переставляя ноги, Евгений кое-как добрался до освещенного места – входа в вокзал. Отряхивать одежду было бессмысленно, да и несподручно – тут устоять бы, не свалиться под натиском целой тонны снега! С трудом приоткрыв дверь, он скользнул в образовавшуюся щель. Снаружи взвыло обиженно и глухо – метель упустила добычу. Как же хорошо, что Угорь не брал с собой багажа! Не исключено, что сейчас его видавший виды чемоданчик порхал бы в поднебесье – доставай его оттуда при помощи хитрых заклинаний!

Зал ожидания был практически пуст. У открытого окошечка кассы отрешенно переминались с ноги на ногу два-три человека – видимо, ждали билетов. В противоположном конце зала, возле милицейской комнаты, скучал заспанный блюститель порядка. На длинной деревянной скамейке, подложив под голову пухлую авоську, дремал дед. Еще несколько пассажиров, придвинув поближе чемоданы, рюкзаки и баулы, изучали расписание и газетный стенд.

Все это оперативник примечал механически, по привычке, сложившейся за много месяцев. Железнодорожный вокзал входил в число мест, определенных Евгением как обязательные для патрулирования. Мало ли кого занесет в городок посреди ночи? Только обычно дозорный появлялся здесь незадолго до прибытия поезда. Сейчас в движении был большой перерыв, поэтому и уезжающих, а также встречающих-провожающих в здании оказалось совсем мало. А о том, что кто-то сейчас может находиться на улице, рядом с вокзалом, речи и вовсе не шло – ураган!

«Я не при исполнении!» – напомнил себе Евгений. Он только что прибыл, а для того, чтобы заступить на дежурство, нужно было хотя бы появиться в конторе, снарядить себя служебными амулетами, изучить ориентировки и инструкции, буде таковые имеются… Да и вообще – после почти трехнедельного отсутствия надо бы сначала узнать у Танюши, как дела. Наверняка Сашка Богданов или даже сам Сибиряк регулярно звонят ей, интересуются обстановкой, но это все не то.