— Не знаю. Сдается, я бы не смогла так ловко вписаться в вашу действительность, как ты в мою. Тем более я не маг, а людские технологии, ты говорил, у вас не особо развиты. Откатываться на пару веков назад как-то не прельщает.

— Есть много государств, в Волшебном Лесу развитие хоть и отличается от этого мира, но не уступает. Хотя ты права, там совсем иное восприятие жизни.

Вероника нервно рассмеялась.

— Что?

— Ты издеваешься? Жить у эльфов, в лесу? Ой нет, увольте.

Я набиделся и уточнил:

— Во-первых, Лес — название огромной территории с городами и заповедниками. Во-вторых, что б ты понимала в оказанной тебе чести посетить запретный уголок, лишь избранные ступают на наши земли.

— Вась, ты не обижайся, но разговор ни о чем. Ты сам-то попробуй вернись туда, а потом приглашениями разбрасывайся.

— Гипотетически…

— Да хоть полусферически, — перебила Ника, — мне одного тебя за уши хватает. Представляю себе это царство самовлюбленных, надменных снобов, ни во что не ставящих людей, и у которых есть только два мнения — «мое» и «неправильное». Которые сами от себя прутся и плюют на чувства других!

Я с изумлением посмотрел на раскрасневшуюся от эмоций Нику. К чему это она? Я настолько жалок в ее глазах? Она сомневается в моих моральных качествах?

Мы подъехали к дому, молча выбрались из машины. У подъезда я кожей ощутил чужой неприязненный взгляд, странно. Списал все на паршивое настроение и усталость организма. Так же молча мы прошли мимо бабуськи на входе. Она попыталась что-то сказать, но мне хватило одного взмаха руки, чтобы карга отстала. В лифте Вероника прятала глаза, а я не собирался идти ей навстречу. Целый день сегодня, как раб, вкалывал и терпел человечек из ее окружения, слова худого никому не сказал, хотя, видит Храмовник, очень хотелось. Прямо вот очень-очень! Да я отродясь на такие жертвы не шел, какие претерпеваю ради нахальной рыжей девицы, и теперь узнаю, что я самовлюбленный, надменный и все в таком духе. Прости, Архимудрейший Светоч, не готов я еще занять твое место. Пошло все в… сад!

В квартире мы быстро разбрелись по углам. После того как Ника закончила греметь на кухне посудой, я в гордом одиночестве прикончил ужин и занялся работой. Действительно интересной и полезной работой. Она, в отличие от глупостей Вероники, доставляла мне удовольствие. Пока еще не слишком поздно, нужно созвониться со швеями костюмов, согласовать сроки, проверить почту и написать письмо Бородатому Джо, кроме того, госпожа Бироева ждет ответа о том, когда я смогу к ней приехать. В почтовом ящике обнаружилось письмо от ее сына с новым заказом и еще несколько от тех самых «девочек», которых я обещал Джо не доводить. Одно за другое, и я настолько погрузился в процесс, что в голове не осталось и мысли о ненавистной съемке, молодящейся тетке, чудаковатом псевдомужчине и невообразимо гадком поведении моей человечки.

В половине первого ночи в дверь гостиной робко поскреблись. Я не отреагировал, полагая, что это Людвиг, зато оценил время и выключил компьютер. Пора вздремнуть — вторые сутки почти без сна даже для эльфа тяжко. Поднялся и столкнулся практически нос к носу с Никулей.

— Думал, ты спишь.

— Пыталась, да что-то сон не идет. Не помешала?

— Я закончил.

Обошел ее и направился в ванную. Умылся, почистил зубы, вернулся в свою комнату. Вероника сидела на кровати и гладила довольно урчащего кота. Я вопросительно изогнул бровь.

— Прости меня, ладно?

— По поводу? — Невозмутимо прошел к шкафу, начал раздеваться.

А что? Она сама пришла, и потом, после сегодняшнего представления было бы странным оберегать ее трепетные чувства, если они у нее вообще имеются. Человечка вздохнула, спустила любимый комок шерсти на пол.

— По поводу того, что в машине вспылила. Не знаю, что на меня нашло, я так не считаю на самом деле.

— Действительно? — Я скептически на нее посмотрел.

— Во всяком случае, ты намного лучше, чем я о тебе отзывалась. — Она состроила умильную мордаху. — Но твои сородичи вызывают реальные опасения. Вспомни себя, когда мы только познакомились.

— Допустим, в твоих словах присутствовала доля истины. Одного не пойму, неужели я заслужил подобное обращение?

— Ну вот я и пришла. — Ника поднялась, сделала несколько шагов мне навстречу, но, натолкнувшись взглядом на мою голую грудь, отступила.

— Издеваешься? — прошипел я так, что садовый василиск бы от зависти чешую скинул. — Ты полдня наблюдала меня без штанов.

Никуля покраснела и отвернулась.

— А еще по твоей милости это же самое наблюдала толпа левого народа. Я, знаешь ли, не привык… — Осекся от внезапной догадки. — Так ты поэтому разозлилась?

— Не передергивай! Без штанов ты сам захотел прогуляться, я тебя совершенно для другого проекта привезла.

— Ну да, а кто меня бросил на произвол судьбы в одном кабинете с суккубом?

— Ты не особо-то и возражал, не надо строить из себя жертву. — Ника воинственно выставила вперед указательный палец, и я не сдержал улыбку. — Весело тебе?!

— Вот глупая, ради кого, по-твоему, я терпел все это непотребство? Даже не послал ее орочьи юрты подметать, когда она меня за задницу ущипнула.

— Что-о-о? Вот стервятница!

— Именно-именно. Теперь понимаешь, какая я прелесть?

— Не зря, значит, я беспокоилась. Знала же, что с ней надо держать ухо востро, а тут Крылов, и ты еще сам ей вовсю подыгрывал.

— Ку-ку, ты меня слышишь? Для тебя все вообще — то. — Почти не покривил душой, между прочим, а о личных мотивах, естественно, умолчу. — И кстати, я помню про два жирных заказа. Где благодарность, я спрашиваю?

Вероника скривилась, потом подумала и натянула улыбку.

— Плохо, не доигрываешь, — констатировал я. — Столько заморочек за один разнесчастный поцелуй. Не находишь, что я продешевил?

Она защебетала:

— Васенька, котичек…

— Теперь переигрываешь, — перебил на полуслове и сам шагнул в ее сторону.

Никуля затравленно поозиралась в поисках путей отступления, но за ней была только тумбочка и стена. Я усмехнулся и обнял вредную девчонку, выдохнул в волосы:

— Предпочитаю искреннюю и в более ощутимом эквиваленте, например, как вчера.

Она напряглась, я почувствовал, как часто забилось сердце человечки. Спустя несколько томительных мгновений Ника первая потянулась ко мне. Густую тишину прорезала телефонная трель, мы оба вздрогнули от неожиданности. Твою кривую химеру, какого болотного хмыря?

Вероника обернулась и сразу переменилась в лице, протянула мне трубку, заметила глухим голосом:

— Завтра рано вставать… Выкладываться придется больше, твоя предприимчивая жилка пригодилась. — Она быстро скользнула к дверям, обернулась: — Спасибо!