Из-под земли раздался гул. Деревья накренились. Склон горы Ток пришёл в движение и начал ползти вниз со скоростью три сантиметра в сутки. На нём чётко проявились верхние границы оползня. Точнее, двух оползней сразу. Они были расположены рядом, вплотную друг к другу, в виде буквы М, суммарно достигая трёх километров по фронту. SADE продолжала наполнять резервуар.

В начале ноября 1960 года, когда вода добралась до отметки 650 метров, семьсот пятьдесят тысяч кубических метров грунта обрушились в водохранилище.

Нет, это ещё далеко не конец истории. Никто даже не пострадал. Со склона сошёл лишь верхний слой почвы. Обнажив то, что скрывалось под ним. Истинный масштаб проблемы. Теперь стало очевидно, что вся гора Ток – это и есть один большой оползень. Точнее, два. Намного превосходящие по размерам первоначальные предположения Мюллера и Семенцы-младшего. И они ещё никуда не сошли. Всё ещё висели над долиной.

SADE, по рекомендации Мюллера, начала спускать воду. Когда она вернулась на отметку 600 метров, оползневая активность стихла. Всё нормализовалось.

Начиная с этого момента все без исключения технические специалисты, включая представителей молоткопростукивательной школы, сходились в одном: оползни существуют, они огромны, и они неминуемо сойдут. Разногласия сохранялись лишь по вопросу, что теперь с этим делать. Разумеется, вариант «прекратить работы и оставить всё как есть» даже не рассматривался. Плотина построена, плотина должна функционировать. Точка.

Впрочем, нет. Один геолог всё же высказал особое мнение. Глава государственной экспертной комиссии Пента.

– А чего все переполошились-то? – поинтересовался он с венецианской ресторанной террасы. – Я и отсюда прекрасно вижу, что ничего никуда не падает и падать не собирается.

Но SADE отлично знала цену – в буквальном смысле слова – мнению Пенты и предпочитала слушать настоящих экспертов. Те же предложили следующее: прокопать на дне долины соединительную галерею, по сути – здоровенную трубу. С тем расчётом, что когда оползень сойдёт в резервуар плотины, разделив его собой на две части, вода имела бы возможность свободно перетекать из одной в другую. Те есть в худшем случае одно водохранилище превратилось бы в два взаимосвязанных.

Рабочие начали копать. Тем временем университетские профессора из Падуи по заданию SADE приступили к серии экспериментов. Они соорудили сорокаметровый масштабный макет долины Вайонт и принялись моделировать различные варианты схода оползня, вываливая в воду самосвалы гравия.

Минутка занимательной физики. Возьмите чашку с чаем. Высыпьте в него с некоторой высоты столовую ложку сахара. Теперь возьмите аналогичное по объёму количество сахара кускового. Бросьте его в чашку с той же высоты. В каком случае брызги будут сильнее? Короче говоря, как потом установит суд, – гравий плохо подходил для моделирования оползневых масс.

Мало того. Поскольку оползней было фактически два, просто они располагались по соседству, именно такую ситуацию всё время и моделировали: сначала сход одного, потом второго. Или наоборот. Одновременно – никогда. Ни разу. Никому это даже в голову не пришло.

Финальное заключение учёных: если уровень воды в резервуаре не будет превышать отметку 700 метров (но не более того!), в наихудшем из случаев высота поднятой оползнем волны составит тридцать метров. Другими словами, во-первых, Эрто и Кассо окажутся в безопасной зоне, во-вторых, хотя вода и перехлестнёт через гребень плотины метров на пять, серьёзного ущерба, в силу незначительности объёма, она не причинит.

В общем, все точно знали, что оползень сойдёт, все усиленно готовились к этому событию. Когда же подготовка была закончена, начали вновь наполнять водохранилище. Цель – те самые 700 метров.

Нет, не так. Знали-то все, но только те, кому надо. А вот местным жителям, журналистам и органам власти знать об этом было ни к чему. Они пребывали в счастливом неведении. Инженерно-научный кодекс молчания оказался посильнее мафиозного.

Но всё же был. Был один, который не молчал. Один-единственный. Точнее, – одна.

– Слыхал, тут одна баба сказала, что SADE собирается уронить гору в водохранилище…

– А что за баба-то?

– Да репортёрша какая-то из газеты, коммунистка вроде…

– Женщина, репортёрша да ещё и коммунистка? Это ж получается – трижды паникёрша. Тю!.. Нашёл тоже кого слушать!..

Тина Мерлин. В прошлом – партизанская связная, ныне – деревенский корреспондент газеты l’Unità, печатного органа Компартии Италии. С самого начала находилась она на месте событий. С самого начала пыталась всеми доступными ей немногочисленными способами достучаться до властей и общественности, дабы предотвратить непредумышленное коллективное преступление, которое произойдёт в Вайонте. И с самого начала была права.

Но ясновидцев, как и очевидцев, во все века сжигали на кострах. В качестве импровизированного костра выступил суд, в который SADE подала на Мерлин за клевету. К чести итальянского правосудия, продлился он всего шесть часов, закончившись полным оправданием Тины. Ибо случился уже после первого оползня, когда отрицать очевидную потенциальную опасность стало невозможно. Можно было только замалчивать её.

Правительство, правда, слегка встревожилось и выдернуло для доклада своего главного эксперта. Геолога Пенту. Тот бодро отрапортовал, что никаких оснований для беспокойства не имеется, после чего отбыл обратно в Венецию на ресторанную веранду. На этом весь общественный резонанс и закончился.

Позднее, когда случится то, что случится, лучшие журналистские перья страны обвинят Мерлин в передергивании фактов и саморекламе на крови. Ещё позднее – гораздо позднее – они будут извиняться и утверждать, что их не так поняли.

Увы, реальные события на голливудский фильм похожи не очень часто. Тина не сумела в последнюю секунду одолеть злодеев и предотвратить трагедию. Но положила жизнь на то, чтобы правда о её творцах и создателях вышла на свет.

Кстати, о творцах.

– Мёртвые сраму не имут! – сказал инженер Семенца-старший своему другу и подельнику геологу Даль Пиазу.

– Aut bene, aut nihil! – согласился тот, после чего оба они умерли от старости.

До катастрофы оставалось полтора года.

Но SADE не заметила потери бойцов. Она торопилась, изо всех сил стремилась поскорее завершить испытания.

Откуда такая спешка? Дело в том, что в Италии начинался процесс национализации гидроэнергетики. Что, в принципе, логично. Почти половина расходов на строительство Вайонта и так покрывалась из государственного кармана. Нет, государство, конечно же, не хотело ничего отбирать лишь за здорово живёшь. Компенсации были бы честно выплачены. Но получить их можно было только за действующее гидротехническое сооружение. Бесполезную гору бетона оплачивать никто не собирался. А потому проект должен был быть запущен во что бы то ни стало.

Резервуар наполнялся. Гора Ток тряслась. Сейсмографы зашкаливали.