Кончилось плохо. В море показался новый корабль. Но носу его стояла женщина, сжимавшая в руке скалку.

– Негодяй! – неслось над волнами. – Я его по всей Адриатике ищу, а он тут на курорте прохлаждается! Без твоей любви, Марино, этот мир не для меня! Вернись, мерзавец, я всё прощу, а то хуже будет!

Марино – именно так звали нашего каменотёса – побледнел, пробормотал что-то про одержимость бесами, бочком-бочком выбрался из города, схватил осла в охапку, добежал до ближайшей горы под названием Титано, забился в пещеру и замуровал вход изнутри. Целый год просидел он там, поддерживая силы лишь жареными акридами и молитвой.

Увы, тщетно. В один прекрасный день гора содрогнулась от могучих ударов. Это выследившая его женщина использовала скалку в качестве стенобитного орудия. Осада длилась шесть суток. Днём женщина шла на приступ, по ночам Марино с ослом заделывали бреши в кладке. На седьмой день выдохшиеся и вспотевшие бесы оставили несчастную, в результате чего она умерла.

Тут на шум прибежал владелец горы, осмотрел место происшествия и заявил, что категорически возражает против содержания домашних животных в сдаваемом внаём пещерном помещении. Делать нечего: исполненный христианского смирения Марино лишь помолился о здоровье обидчика. Господь его молитвы услышал и покарал арендодателя полным параличом. При виде явленного чуда мать парализованного сразу же уверовала и на всякий случай переписала гору на Марино. Лишённый горного наследства сын тоже уверовал и мгновенно исцелился. Сообразив, что с риелторской конторой «Марино & Ко» шутки плохи, вслед за ними уверовали остальные их чада, домочадцы и прочие соседи.

Прознавший о том епископ Римини вызвал Марино к себе и вручил диплом диакона с отличием. Однако, случилось страшное: воспользовавшись отсутствием Марино, в пещеру пробрался медведь и сожрал оставшегося на хозяйстве осла.

– Медведь! – вскричал свежерукоположённый диакон. – Что ты натворил?!.. Осёл ты, а не медведь! Как честное животное, ты теперь обязан мне его заменить!

Сконфуженный медведь не посмел ослушаться и действительно впредь заменял Марино осла во всех трудах и забавах. Жили они долго и счастливо и умерли в один день. Благочестие же их было столь велико, что в основанное ими на горе поселение начали приходить новые люди, почитавшие своего диакона за настоящего святого.

Перед смертью Марино собрал вокруг себя верную паству и произнёс историческую фразу: «Relinquo vos liberos ab utroque homine – Оставляю вас свободными от обоих!» Вероятно, он подразумевал себя и медведя. Но паства всё перепутала и решила, что речь идёт об императоре и папе римском. Благодаря этой ошибке и родилась древнейшая из доживших до наших дней республик – Республика Сан-Марино.

Новорождённое государство на много веков предвосхитило модные современные политические тенденции, изначально взяв на вооружение принципы прямой демократии и криптоанархии. Её парламент, называвшийся Аренго, собирался в церковной крипте и состоял из всех граждан государства разом. Но санмаринские женщины – памятуя о матримониальных проблемах отца-основателя республики, женщин гражданами никто, разумеется, не считал – взбунтовались. Их, видите ли, не устраивало, что мужья всё свободное время посвящают парламентским прениям, забывая исполнять супружеский долг. Мужчины, которым безвылазно сидеть в крипте тоже слегка надоело, принялись дебатировать о путях выхода из ситуации. Дебатировали девять веков.

– Но это же очевидно! – сказал наконец мудрейший из санмаринцев. – Нужно назначить кого-нибудь для решения оперативных вопросов, а остальным разойтись по домам.

– Спасибо, капитан! – воскликнули парламентарии и, не теряя ни минуты, действительно избрали его капитаном. Точнее, – в память о Марино и медведе – избрали сразу двух капитанов. А чтобы никому не было обидно, капитаны с тех пор и до наших дней сменялись с периодичностью в полгода. Поэтому каждый гражданин республики хоть раз в жизни, да оказывался во главе страны. Так в Сан-Марино появилась исполнительная власть.

В XV веке в Римини завёлся правитель по имени Сиджизмондо Пандольфо. Любимым сиджизмондиным занятием было ссориться с соседями. Выглядело это обычно так: он заключал военный союз с кем-нибудь против кого-нибудь, отбирал у этого последнего побольше земель, затем всех предавал, заключал новый союз с бывшим врагом и отбирал земли у вчерашнего союзника. Справедливости ради, ровно это же являлось излюбленным развлечением и всех остальных окрестных правителей. Но в отличие от них Сиджизмондо был полководцем талантливым и удачливым. Его постоянные победы раздражали всех настолько, что в историю он вошёл под фамилией Малатеста – «Головная боль».

Кончилось тем, что войной на него пошли одновременно король неаполитанский, герцог миланский, герцог урбинский и папа римский. Малатеста лишь пожал плечами и по привычке принялся колошматить их всех вместе и каждого в отдельности. Но пока он гонялся за ними по всей Италии, с горы Титано медленно спустились санмаринцы. И захватили кучу оставленных без присмотра сиджизмондовских замков. Осознав, кто именно его победил, Малатеста от стыда и огорчения сразу же впал в ничтожество и уехал воевать с турками.

Так санмаринцы вдвое увеличили территорию своего государства. А среди римских пап они с тех пор считались чем-то вроде патентованного средства от головной боли, которое папы держали на чёрный день и завоёвывать никому не позволяли. Впрочем, было одно исключение.

– Папа, папа, можно мне немножко Сан-Марино? Ну пожалуйста!.. – разнылся однажды в начале XVI века Чезаре Борджиа.

Папа Александр VI любимому чаду отказать никак не мог, поскольку доводился ему папой в квадрате: не только римским, но и биологическим. Зная репутацию семейки Борджиа, находчивые санмаринцы сделали вид, что ничего не заметили. Пусть, мол, Чезаре тут посидит, раз уж ему так хочется, нам не жалко. И продолжили считать, что их никто и никогда не завоёвывал. Тактика успешно сработала: десять месяцев спустя Чезаре по ошибке отправил папу-папу ядом, впал в ничтожество и уехал воевать в Испанию. После чего оккупировать Сан-Марино стало совсем уж плохой приметой.

Не решился на это даже человек, которого лягушками было не корми, дай чего-нибудь позавоёвывать, – Наполеон Бонапарт. Наоборот.

– Санмаринцы, с вашей горы très bien вид! – сказал он. – Глядя с неё, я ощущаю себя гигантом, стоящим на плечах Титано. Кстати, хотите я вам Римини и все окрестные земли подарю, а?

Хитроумные санмаринцы, однако, смекнули, что сегодня ты принимаешь подарки от Наполеона, а завтра – bistro! bistro! – кормишь казачий эскадрон. И от предложения вежливо отказались. В результате при разделе Европы на Венском конгрессе 1815 года представители великих держав Сан-Марино на карте разглядеть не сумели, и республика сохранила независимость. А казаки получили возможность ненадолго основать своё государство на территории Италии только век с лишним спустя.

В июле 1849 года из каминной трубы домика в санмаринском поселении у подножия Титано вывалилась белобородая фигура в красном одеянии.